Без названия

Недотрога, тихоня в быту,
Ты сейчас вся огонь, вся горенье,
Дай запру я твою красоту
В темном тереме стихотворенья.

Посмотри, как преображена
Огневой кожурой абажура
Конура, край стены, край окна,
Наши тени и наши фигуры.

Ты с ногами сидишь на тахте,
Под себя их поджав по-турецки.
Все равно, на свету, в темноте,
Ты всегда рассуждаешь по-детски.

Замечтавшись, ты нижешь на шнур
Горсть на платье скатившихся бусин.
Слишком грустен твой вид, чересчур
Разговор твой прямой безыскусен.

Пошло слово любовь, ты права.
Я придумаю кличку иную.
Для тебя я весь мир, все слова,
Если хочешь, переименую.

Разве хмурый твой вид передаст
Чувств твоих рудоносную залежь,
Сердца тайно светящийся пласт?
Ну так что же глаза ты печалишь?

Б. Пастернак

Энвер Жемлиханов

Теплый крик взметнулся над рекою
И в вечерних сумерках погас.
И тотчас подумалось такое –
На земле живу не первый раз!
Как не первый раз в скитанья вышел –
В бесконечность долов и лесов.
Сотни лет назад его я слышал,
Этот странный позабытый зов!..
Лунный шлейф по плесу рассыпался,
Потухал в чащобе камыша.
А в ушах все голос раздавался,
И смятеньем полнилась душа!
Так хотелось, чтобы над рекою
Вновь взметнулся этот вещий глас
И светло поверилось в другое –
Что живу я
Не в последний раз...

Нам не жить друг без друга

Улица моя лиственная,
Взгляды у людей пристальные...
Стать бы нам чуть-чуть искреннее -
Нам не жить друг без друга.

Скорости вокруг бешеные,
Мы себя едва сдерживаем.
Значит, надо быть бережнее -
Нам не жить друг без друга!

Мы разлучаемся со сказками...
Прошу, стань сильней меня,
Стань ласковей.

Слышал я слова правильные,
Все искал пути праведные,
А твои слова памятные -
Нам не жить друг без друга!

Ленточка моя финишная!
Всё пройдет, и ты примешь меня,
Примешь ты меня нынешнего...
Нам не жить друг без друга!

Мы разлучаемся со сказками...
Прошу, стань сильней меня,
Стань ласковей.

Николай Добронравов

Павел Шубин

ОСЕНЬ

Мне хочется писать стихи
О том, как улицы тихи,
Как, выряженные в закат,
Стареют клёны у оград,
И светлы линзы луж литых,
И дно в пластинах золотых,
И городок до самых крыш
Опущен в голубую тишь,
Где, небо постелив на дно,
Бездонно каждое окно
И дремлет тихая заря
В хрустальном кубке октября.
Как бы струясь из-под воды, -
Бесшумны лёгкие сады.
И, зажжены неярким днём,
Кипят огнём и серебром,
Вплывая лопуху под ласт,
Кудрявые кораллы астр.

Пойди туда, где берег прост
И море видно во весь рост.
В библейской простоте песка -
Пространств бездомная тоска,
И каменные лишаи
В копейках рыбьей чешуи.
Там вечный бой и древний зов
Летящих в бездну парусов,
Скитальцев грозная купель -
Могила их и колыбель,
И Млечного Пути покров
Над лёгкой Розою Ветров.

И сердце обожжёт тоской
Безродной вольницы морской,
У мыса Горн кровавый вал
Расколется на зубьях скал,
И дюны Огненной Земли
Тебе покажутся вдали.
Тысячелетний бой - не сон:
Ты - Одиссей, и ты - Язон,
Всех парусов свистящий бег
Тебе знаком, ты - Человек,
Ты всё стерпел, чтоб жить в дому,
Там, где велел ты быть ему.

Пойдём! Твой дом перед тобой -
Оранжевый и голубой,
В осенних, гаснущих огнях,
В проспектах, парках, пристанях,
С листвой по лестницам крутым,
С луной над Рогом Золотым.

"Осенний романс" - очень душевно. Ранее не читал.

Когда в провинции болеют тополя,
И свет погас, и форточку открыли,
Я буду жить, где провода в полях
И ласточек надломленные крылья,
Я буду жить в провинции, где март,
Где в колее надломленные льдинки
Слегка звенят, но, если и звенят,
Им вторит только облачко над рынком,
Где воробьи и сторожихи спят,
И старые стихи мои мольбою
В том самом старом домике звучат,
Где голуби приклеены к обоям,
Я буду жить, пока растает снег,
Пока стихи не дочитают тихо,
Пока живут и плачутся во сне
Усталые, большие сторожихи,
Пока обледенели провода,
Пока друзья живут, и нет любимой,
Пока не тает в мартовских садах
Тот неизменный, потаённый иней,
Покуда жилки тлеют на висках,
Покуда небо не сравнить с землёю,
Покуда грусть в протянутых руках
Не подарить – я ничего не стою,
Я буду жить, пока живёт земля,
Где свет погас, и форточку открыли,
Когда в провинции болеют тополя
И ласточек надломленные крылья.

Владимир Алейников

Редьярд Киплинг

ДУРАК

перевод К.  Симонова

Жил-был дурак. Он молился всерьез
(Впрочем, как Вы и Я)
Тряпкам, костям и пучку волос -
Все это пустою бабой звалось,
Но дурак ее звал Королевой Роз
(Впрочем, как Вы и Я).

О, года, что ушли в никуда, что ушли,
Головы и рук наших труд -
Все съела она, не хотевшая знать
(А теперь-то мы знаем - не умевшая знать),
Ни черта не понявшая тут.

Что дурак растранжирил, всего и не счесть
(Впрочем, как Вы и Я) -
Будущность, веру, деньги и честь.
Но леди вдвое могла бы съесть,
А дурак -на то он дурак и есть
(Впрочем, как Вы и Я).

О, труды, что ушли, их плоды, что ушли,
И мечты, что вновь не придут,-
Все съела она, не хотевшая знать
(А теперь-то мы знаем - не умевшая знать),
Ни черта не понявшая тут.

Когда леди ему отставку дала
(Впрочем, как Вам и Мне),
Видит Бог! Она сделала все, что могла!
Но дурак не приставил к виску ствола.
Он жив. Хотя жизнь ему не мила.
(Впрочем, как Вам и Мне.)

В этот раз не стыд его спас, не стыд,
Не упреки, которые жгут,-
Он просто узнал, что не знает она,
Что не знала она и что знать она
Ни черта не могла тут.

Алла Головина

Что делать с ангельским чутьём,
Что делать с ангельским терпеньем,
Когда стихи заспорят с пеньем,
Рассказывая о своём?..
О человеческом, о злом
На языке простом и вялом… –
Что делать мне с земным началом,
Что делать мне с земным теплом?..
Не узнавая бледных строк,
Уже не доверяя слуху,

Глаза смежив, покорно, глухо
Впервые повторю урок
Любви, что заревом вдали
Чадящим заслонит зарницу
Своих же слов, что обошли
Меня на целую страницу,
И снов, и встреч… И откажусь,
От ангельского песнопенья,
Взамен немного нетерпенья,
Взамен тебя, земная грусть…

Алла Головина

РАССТАВАНИЕ

Распускают вокзалы вязальные петли,
И по рельсам расходятся, брызнув, дымки;
Ты проходишь по залу в звенящем рассвете
И в закинутых жёрлах считаешь клубки.

Это птицы слетелись на зов отовсюду
По железным межам с потревоженных скал,
Но в привычном чаду окрыляется чудо
И живёт, как платок, что в дверях заплескал.

Лёгкий купол клубится и никнет слюдою,
И прощанье закинуто к небу пращой,
Заалели ладони, летя чередою
Перед солнцем, как перед огромной свечой.

Ты проходишь по залу, и на циферблате
Отраженье твоё рубежи перешло,
И платки, запрокинувшись, стали крылатей
И летят журавлями сквозь сталь и стекло.

И с подножки неопытной стаи метанье
Ты увидишь, прикинув на вечность маршрут,
И узнаешь, что крайняя птица отстанет
И назад упадёт через створки минут…

Лишь к тебе приобщённая в зове вокзала,
Ворох розовых перьев сметя со скамьи,
Небывалая нежность бессмертья бежала,
Чтоб на сером перроне заплакать с людьми…