Дельмира Агустини (Перевод с испанского Инны Чежеговой)

Мечта о любви

Была в мечте моей вначале страсть и сила:
как шумный водопад, она во мне бурлила,
как в бурю океан, безумием больна,
сметала жизнь мою, как ураган, она.

Потом мечта моя поникла, как светило,
чья предзакатная глава воспалена
улыбкой огненной, но, как мольба, грустна
улыбка: всю печаль в ней солнце отразило.

Теперь в мечте моей — восторг, печаль и смех,
все сумерки земли, цветенье радуг всех,
как идол, хрупкая, сильна, как божье имя,

над жизнью властвуя, встает мечта моя, —
и поцелуй горит, свой аромат тая
в цветке, чьи лепестки оборваны двоими.

Отредактировано Леди Осень (03.03.2017 12:58:10)

Последняя реликвия

Еще одна душа — на этот раз моя —
исчезла… А она, когда любила я,
то плакала со мной, участья не тая,
то веер золотых улыбок мне дарила…

В моих руках она струилась, как волна
волос… Как огонек и воск, была нежна…
Страданья моего не вынесла она,
и мнится мне, что я сама себя убила.

Дельмира Агустини (Перевод с испанского Инны Чежеговой)

Уильям Шекспир

СОНЕТ 88

Когда захочешь, охладев ко мне,
Предать меня насмешке и презренью,
Я на твоей останусь стороне
И честь твою не опорочу тенью.

Отлично зная каждый свой порок,
Я рассказать могу такую повесть,

Что навсегда сниму с тебя упрек,
Запятнанную оправдаю совесть.

И буду благодарен я судьбе:
Пускай в борьбе терплю я неудачу,
Но честь победы приношу тебе
И дважды обретаю все, что трачу.

Готов я жертвой быть неправоты,
Чтоб только правой оказалась ты.

Перевод С.Я.Маршака

Генрих Гейне

Уходит Счастье без оглядки.
Не любит ветреница ждать.
Рукой со лба откинет прядки,
Вас поцелует - и бежать.

А тетка Горе из объятий
Вас не отпустит, хоть стара.
Присядет ночью у кровати
И вяжет, вяжет до утра.

Перевод С.Я.Маршака

Когда начиналась эта тема переводов, то я здесь разместила несколько переводов одного стихотворения Киплинга. А сегодня мне в журнале "Иностранная литература" за 1997 год в 5 номере попалась статья Алексея Зверева об интересных переводах  Уильяма Блейка. Всю статью и переводы можно прочесть здесь, а я с вашего позволения размещу здесь только некоторые стихотворения о том, как в разных устах одни и те же строки превращаются то в муху, то в мотылька, то в мошку...

The Fly

Little Fly,
Thy summer's play
My thoughtless hand
Has brush'd away.

Am not I
A fly like thee?
Or art not thou
A man like me?

For I dance,
And drink, and sing,
Till some blind hand
Shall brush my wing.

If thought is life
And strength and breath,
And the want
Of thought is death;

Then am I
A happy fly,
If I live
Or if I die.

Муха
Бедняжка муха,
Твой летний рай
Смахнул рукою
Я невзначай.

Я - тоже муха:
Мой краток век.
А чем ты, муха,
Не человек?

Вот я играю,
Пою, пока
Меня слепая
Сметет рука.

Коль в мысли сила,
И жизнь, и свет,
И там могила,
Где мысли нет, -

Так пусть умру я
Или живу, -
Счастливой мухой
Себя зову.

Перевод С.Маршака

       Мотылек

Жаль мотылька!
Моя рука
Нашла его
В раю цветка.

Мой краток век.
Твой краток срок.
Ты человек.
Я мотылек.

Порхаю, зная:
Сгребет, сметет
Рука слепая
И мой полет.

Но если мыслить
И значит - быть,
А кончив мыслить,
Кончаем жить, -

То жить желаю
Мой краткий срок, -
Весь век порхая, -
Как мотылек.

Перевод В.Топорова

        Мотылек

Бездумно танец
Мотылька
Оборвала
Моя рука.

А чем и я
Не мотылек?
Ведь нам один
Отпущен срок:

Порхаю
И пою, пока
Слепая
Не сомнет рука.

Считают: мысль
Есть жизнь и свет,
А нет ее -
И жизни нет;

А я порхаю
Над цветком -
Таким же точно
Мотыльком!

Перевод С.Степанова

       Мошка

Малютка мошка,
Ты так хрупка!
Тебя сгубила
Моя рука.

А чем не мошка
Я, человек?
Ведь ненамного
Мой дольше век.

Пою, танцую,
Кружусь, пока
Меня не сгубит
Судьбы рука.

Но если разум
Для нас - как свет,
И где нет мысли -
Там жизни нет,

То жить ли буду
Иль смерти ждать,
Счастливой мошкой
Хочу летать.

Перевод А.Кудрявицкого

       Мошка

Летунья-мошка,
С перин цветка
Тебя стряхнула
Моя рука.

А я - не мошка
Тебе под стать?
Мне сходной доли
Не миновать.

Я тоже праздно
Кружусь, пою,
Но рок загубит
И жизнь мою.

Коль мысль есть сила
И жизнь сама,
И равен смерти
Недуг ума,

Блаженство мошки
Познать спешу
Живым ли буду,
Иль смерть вкушу.

Перевод С.Нещеретова

        Мотылек

Летун проворный,
Твой летний бал
Рукой небрежной
Я вмиг прервал.

О мотылек!
Ты мне сродни.
Ведь сочтены
Часы и дни.

Вот я играю,
Резвлюсь, сную -
Но не прервут ли
И жизнь мою?

Пусть жизнь есть мысль,
И жар, и свет,
А смерть есть тьма,
Где мысли нет, -

И там, и там
Я лишь на срок.
И счастлив я -
Я мотылек.

Перевод Т.Стамовой

Теодор Крамер

НАШИ ЧАСЫ

Душный воздух плывёт от карнизов и ниш,
утопают во мраке края балюстрад,
дребезжат фонари, разбивается тишь,
и кусты у скамейки упрямо шуршат,
и всё реже слышны поездов голоса,
и на горькую пыль выпадает роса.

Разветвляется луч, и скамейка пуста.
Каблуки глубоко утопают в песке.
Приходи - нас обоих зальёт темнота,
я смогу прикоснуться к любимой руке.
Куст жасмина кивает, безлюдно вокруг,
и жужжит среди веток невидимый жук.

Это наши часы - и простор, и покой, -
не такие, как дома, где шум суеты.
Стрекотаньем цикад, словно пеной морской,
переполнены травы, кусты и цветы.
Духота от железной дороги ползёт,
но прохладой ночной дышит лиственный свод.

Над предместьем, над парком в полуночный час,
словно колокол, виснет ночной небосвод.
Как случайно, как хрупко связавшее нас -
то, что нас отрывает от дел и забот, -
но скамейка, что в тёмной аллее видна,
и сегодня, и завтра нам будет верна.

Перевод с немецкого Евгения Витковского

Уильям Шекспир

СОНЕТ 22

Лгут зеркала, - какой же я старик!
Я молодость твою делю с тобою.
Но если дни избороздят твои лик,
Я буду знать, что побежден судьбою.

Как в зеркало, глядясь в твои черты,
Я самому себе кажусь моложе.
Мне молодое сердце даришь ты,
И я тебе свое вручаю тоже.

Старайся же себя оберегать -
Не для себя: хранишь ты сердце друга.
А я готов, как любящая мать,
Беречь твое от горя и недуга.

Одна судьба у наших двух сердец:
Замрет мое - и твоему конец!

Перевод С.Я.Маршака

Уистан Хью Оден

– Что это за звук, за дробь рассыпная
гремит в долине так рано, рано?
– Просто солдаты идут, дорогая,
бьют барабаны.

– Что это за свет, так больно сверкая,
вспыхивает всё ярче, ярче?
– Просто штыки блестят, дорогая,
блестят на марше.

– Смотри: одна колонна, вторая –
зачем собралось их так много, так много?
– Просто ученья идут, дорогая,
а может – тревога.

– Зачем они взяли дорогой другою,
слышишь: шаги их всё четче, четче?
– Наверно, приказ. Почему, дорогая,
ты шепчешь Отче!

– Они поворачивают, забирая
к доктору в дом, правда же, правда?
– Нет: ведь не ранен никто, дорогая,
из их отряда.

– Им нужен священник, я догадалась,
именно он – я права ли, права ли?
– Нет: ведь они и его, дорогая,
дом миновали.

– Значит, к соседу, живущему с края
нашего сада, нашего сада!
– Нет: они входят уже, дорогая,
в нашу ограду.

– Куда ты? Останься со мной, умоляю,
клятву нарушить нельзя ведь, нельзя ведь!
– Я клялся любить тебя, дорогая,
но должен оставить.

К дверям подходят, замок сломали,
по коридору скрипит кирза,
половицы гнутся под сапогами,
горят глаза.

Перевод с английского Григория Дашевского

Мне нынче всё чаще, яснее и резче
Приходят на память, полней и полней,
Далёкие чувства, забытые вещи
Давно отлетевших, безоблачных дней.
Я помню наш садик, глухой и зелёный,
Где липы цвели и задумчивый вяз,
Поляны, луга, придорожные клёны
И ковшик, висевший в колодце у нас, —
Простой, деревянный, некрашеный ковшик,
Висевший когда-то в колодце у нас.

Как часто, вернувшись с тяжёлой работы,
Спешил я к колодцу за сломанный бук,
Чтоб смыть глянцевитые капельки пота
С моих загорелых, обветренных рук!
Прохладная влага струилась по коже,
На солнце закатном блестя, как алмаз,
И не было в мире милей и дороже,
Чем в ковшик, висевший в колодце у нас, —
Простой, деревянный, некрашеный ковшик,
Висевший когда-то в колодце у нас.

И жадно мои пересохшие губы
Ловили струю, что стекала журча.
И ковшик сверкал, как серебряный кубок
Вовек не сверкал на столе богача.
Прощай, моё детство, большая дорога,
Зелёные клёны, задумчивый вяз,
И камень, лежавший всегда у порога,
И ковшик, висевший в колодце у нас, —
Простой, деревянный, некрашеный ковшик,
Висевший когда-то в колодце у нас.

Сэмюэль ВУДВОРТ (перевод А.Шмульяна)