Люблю я цепи синих гор,
Когда, как южный метеор,
Ярка без света, и красна
Всплывает из-за них луна,
Царица лучших дум певца,
И лучший перл того венца,
Которым свод небес порой
Гордится будто царь земной.
На западе вечерний луч
Еще горит на ребрах туч
И уступить все медлит он
Луне - угрюмый небосклон;
Но скоро гаснет луч зари...
Высоко месяц. Две иль три
Младые тучки окружат
Его сейчас... вот весь наряд,
Которым белое чело
Ему убрать позволено.
Кто не знавал таких ночей
В ущельях гор, иль средь степей?
Однажды при такой луне
Я мчался на лихом коне,
В пространстве голубых долин,
Как ветер, волен и один;
Туманный месяц и меня,
И гриву, и хребет коня
Сребристым блеском осыпал;
Я чувствовал, как конь дышал,
Как он, ударивши ногой,
Отбрасываем был землей;
И я в чудесном забытьи
Движенья сковывал свои,
И с ним себя желал я слить,
Чтоб этим бег наш ускорить;
И долго так мой конь летел...
И вкруг себя я поглядел:
Все та же степь, все та ж луна:
Свой взор ко мне склонив, она,
Казалось, упрекала в том,
Что человек с своим конем
Хотел владычество степей
В ту ночь оспоривать у ней!

М. Лермонтов

   Дерзкое выражение загорелось в человеке.
   – Да что вы всё… То не плевать. То не кури. Туда не ходи… Что уж это на самом деле? Чисто как в трамвае. Что вы мне жить не даёте?! И насчёт «папаши» – это вы напрасно. Разве я просил мне операцию делать? – человек возмущённо лаял. – Хорошенькое дело! Ухватили животную, исполосовали ножиком голову, а теперь гнушаются. Я, может, своего разрешения на операцию не давал. А равно (человек завёл глаза к потолку как бы вспоминая некую формулу), а равно и мои родные. Я иск, может, имею право предъявить.
   Глаза Филиппа Филипповича сделались совершенно круглыми, сигара вывалилась из рук. «Ну, тип», – пролетело у него в голове.
   – Вы изволите быть недовольным, что вас превратили в человека? – Прищурившись спросил он. – Вы, может быть, предпочитаете снова бегать по помойкам? Мёрзнуть в подворотнях? Ну, если бы я знал…

М.Б., "Собачье сердце"

     Не желая затевать новую ссору, мистер Пиквик охотно согласился  на  это предложение и вручил деньги мистеру Майвинсу, который немедленно  отправился в столовую исполнять поручение.
     — Послушайте, — шепнул Сменгль, как только его друг вышел  из  комнаты, сколько вы ему дали?
     — Полсоверена, — сказал мистер Пиквик.
     — Он  чертовски  приятный  джентльмен,  —  сообщил   мистер   Сменгль, дьявольски приятный. Другого такого я не знаю, но...
     Тут мистер Сменгль запнулся и с сомнением покачал головой.
     — Вы допускаете возможность, что он присвоит эти деньги? —  осведомился мистер Пиквик.
     — О нет! Заметьте — я этого не говорю, я подчеркиваю, что он  чертовски приятный  джентльмен,  —  сказал  мистер  Сменгль.  — Но,  пожалуй,  если  бы кто-нибудь сбегал вниз посмотреть, не сунул ли он случайно носа в кувшин или как-нибудь по ошибке не потерял денег, когда будет  возвращаться  сюда,  это было  бы  неплохо.  Эй,  вы,  сэр,  сбегайте-ка  вниз  да   присмотрите   за джентльменом, слышите?
     Эта просьба была адресована робкому нервному человечку,  чья  внешность свидетельствовала о большой бедности который все время сидел  съежившись  на кровати, по-видимому ошеломленный новизной своего положения.
     — Вы знаете, где столовая, — сказал Сменгль. — Сбегайте туда и  скажите джентльмену, что вы пришли помочь ему нести кувшин. Или нет...  постойте... вот что я вам скажу... я вам скажу, как мы его надуем, — сообщил  Сменгль  с лукавой миной.
     — Как? — полюбопытствовал мистер Пиквик.
     — Передайте ему, чтобы он истратил сдачу на  сигары.  Блестящая  мысль! Бегите и скажите ему, слышите? Не пропадут! — обратился  Сменгль  к  мистеру Пиквику. — Я их выкурю.
     Этот  маневр  был  столь  остроумен  и  вдобавок   проведен   с   таким невозмутимым спокойствием и хладнокровием, что  мистер  Пиквик  не  имел  ни малейшего желания ему препятствовать, даже если бы это было в его власти.

Ч.Диккенс, "Посмертные записки..."

Неба не видно. Но если лечь спиной на подоконник, можно увидеть небольшой четырехугольник со звездным  рисунком.  Мне  хочется предаться  любимому  занятию:  лечь  спиной на подоконник, положить руки под голову, ни о чем не думать и созерцать этот  продолговатый  четырехугольник, похожий   своими  пропорциями  на  железнодорожный  билет.  Билет,  пробитый звездным компостером. Кажется, это есть в каких-то стихах.  Никто  не  знает про  этот  мой билет. Я никому не говорю про него. Даже не знаю, когда я его заметил, но вот уже много лет, когда мне бывает совсем невмоготу,  я  ложусь спиной на подоконник и смотрю на свой звездный билет.

В.Аксенов, "Звездный билет"

   — Сит, я не хочу так — только потому, что у тебя есть время...
   — Миленькая моя, я что-то не припоминаю, чтобы мы с тобой когда-нибудь задумывались над мотивировками.
   — Да, — сказала она, — потому что раньше была белая птица, и снег, и звезды, такие яркие, что отражались в снегу.
   Он прикрыл глаза и честно припомнил снег, и птицу, и тень от птицы, когда он высек огонь, и все это появилось, но звезды в снегу не отражались.
   — Нет, — сказал он, — такого не бывает.
   — Белая птица, — повторила она, — и звезды, которые отражались в снегу.
   — Птица была, — сказал он.
   — И звезды, которые отражались в снегу,
   — Черт с ними, пусть отражались.

Ольга Ларионова, "Развод по-марсиански"

   Пэрни не мог больше ждать. Не задумываясь о последствиях, он приказал времени остановиться.
   Войдя в неглубокую воду, он начал с трудом отодвигать бревна, потом вытаскивал пострадавших на песок. Слезы ослепляли его. Он действовал медленно и тщательно, экономя силы. Он знал, что не уйдет, пока в опасности его друзья. Живы они в этот момент или нет, они останутся в этом состоянии, пока он не пустит время снова. Он зашел поглубже, где из оранжевой воды торчала рука. Рука сжимала белый флаг, застрявший между стволами, в другой руке был блестящий, извергавший дым предмет.
   Высвободив Форбса, Пэрни окончательно выбился из сил.
   Пока он еще не потерял сознание, он должен успеть пустить время.
   Шаг за шагом поднимался он на холм, то и дело останавливаясь — не опоздает ли он пустить время?
   Наконец он приказал времени двинуться — оно стояло!
   Сердце у него сжалось. Он не боялся смерти и знал, что, когда умрет, время двинется снова, и друзья его оживут. Но ему хотелось убедиться, что они спасены.
   Он сделал над собой последнее усилие. Время нельзя подтолкнуть, чтобы оно пошло. Нельзя его заставить двигаться постепенно, сначала медленно, потом полным ходом. Время или идет, или не идет. Потом — он сам не знал, как это случилось! — ему удалось приказать...

М.Кинг, "На берегу"

П е ч к и н: А почему так вышло-то? Что у вас, средствов нету? То есть — денег у вас не хватает?
М а т р о с к и н: Средства у нас есть. (стучит себе по лбу) У нас ума не хватает. Говорил я этому охотнику — купи себе валенки! А он что?
П е ч к и н: Что?
М а т р о с к и н: Пошёл и кеды купил — они, говорит, красивее.
П е ч к и н: Это он не подумавши сделал. У нас зимой национальная деревенская одежна какая? Валенки, штаны ватные, тулуп и шапка — на меху. У нас зимой в кедах даже студенты не ходют.

М/ф "Зима в Простоквашино"