Форум "Д и л и ж а н с ъ" |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Форум "Д и л и ж а н с ъ" » Поэзия » Любимые стихотворения -2
Оксана Лихачёва
Что боль от шипов,
если так кровоточит душа
Мучительным счастьем…
И это не выскажешь другу.
Навстречу мы шли.
Нет, бежали, почти не дыша.
И если бы знать,
что окажется позже - по кругу…
Сквозь память…
Сквозь жизнь,
эта долгая сцена без слов
И нежный озноб
ожиданьем исколотых пальцев…
На все времена -
находить, узнавать и - прощаться,
Всё ради мгновенья
с названием вечным - "любовь"!
Вадим Волков
МЕЛОДИЯ ЛЮБВИ
Напишу я тебе лебединую песню
Со словами любви и щемящей тоски,
И взовьется она высоко в поднебесье,
И напомнит, как были с тобою близки.
Книгу нашей любви,
за страницей страницу,
Пролистает мне память в озябшей ночи.
Встрепенется строка
потревоженной птицей, —
И былых моих чувств
пробуждает ключи.
И сливаясь с мелодией, вдаль устремится,
По неведомым тропкам
отыщет твой след.
В память прежней любви,
робко в дверь постучится,
Передав от меня запоздалый привет.
Татьяна Кузовлёва
Скажи мне, из каких миров
Приходит это наважденье:
Свеченье майских вечеров -
Берёз и ландышей свеченье?
И вновь белеет нотный лист,
Где звук несказанностью болен,
Берёзово с рожденья чист
И ландышево колоколен.
И вновь тропа твоя бела
И тем земле необходима,
Что с тайной белого ствола
Все таинства её едины.
И что един с ней испокон,
Един, хотя и неразгадан,
Тот лёгкий ландышевый звон,
Особенным звучащий ладом.
Чью гибель,
Чью любовь,
Чей смех
Таит в себе свеченье это?
И я к тебе меж белых вех
Иду на притяженье света.
И сумрак полон через край
Твоим неотвратимым взглядом.
И ты, вступивший в этот май,
Таинственен и неразгадан.
Павел Васильев
БУХТА
Бухта тихая до дна напоена
Лунными, иглистыми лучами,
И от этого мне кажется - она
Вздрагивает синими плечами.
Белым шарфом пена под веслом,
Тёмной шалью небо надо мною..
Ну, о чём ещё, скажи, о чём
Можно петь под этою луною?
Хоть проси меня, хоть не проси
Взглядом и рукой усталой,
Всё равно не хватит сил,
Чтобы эта песня замолчала.
Всё равно в расцвеченный узор
Звёзды бусами стеклянными упали...
Этот неба шёлковый ковёр,
Ты скажи, не в Персии ли ткали?
И признайся мне, что хорошо
Вот таким, без шума и ошибок,
Задевать лицом за лунный шёлк
И купаться в золоте улыбок.
Знаешь, мне хотелось, чтоб душа
Утонула в небе или в море
Так, чтоб можно было вовсе не дышать,
Растворившись без следа в просторе.
Так, чтоб всё растаяло, ушло,
Как вот эти голубые тени...
Не торопится тяжёлое весло
Воду возле борта вспенить...
Бухта тихая до дна напоена
Лунными, иглистыми лучами,
И от этого мне кажется - она
Вздрагивает синими плечами.
Петр Катериничев
***
Когда стучаться надоест
В твои незапертые двери,
Когда повсюду и окрест
Заблещет дробный стук капели,
Когда повсюду и везде
Туманы сгинут в непогодье
И по распахнутой воде
Помчаться струги половодьем
Нам будет весело и жарко
Вдвоем в мерцании свечи,
И сонный клен ночного парка
В окно ночное постучит,
Нам обещая новолуньем
И сон без слез, и день без бурь,
И будет одевать шалунью
Лишь моря ясная лазурь
И - солнца теплое пространство.
Из серой сутолоки дней
Уйдем в любовь и постоянство
С мечтой надменною моей.
Июнь 2009
Петр Катериничев
МОНОЛОГ УСТАЛОЙ ЖЕНЩИНЫ
Все это - временно. А значит - постоянно.
Тоска, и боль, и ожидание тепла,
Вечерних глаз пьянящие обманы,
И страстью опаленные тела,
И ласковость упругого загара
И дерзость воспаленного ума...
А утром - горький запах перегара
И жизни страх. И липкий, как туман
Неловкий плач за пестрой занавеской,
И мысли тень: как я тебя ждала!
И новый день, как свет больничный, резкий,
Дробящийся в глазах, как в зеркалах...
И снова - вечер. Кофе и вино.
В бродяжьем ветре - стылый запах псины...
А мне твердят, что жить легко - грешно,
И в сон бредут, до хруста теша спины.
Все это временно...
1988
Александр Кушнер
Бледнеют закаты,
пустеют сады
от невской прохлады,
от яркой воды.
Как будто бы где-то
оставили дверь
открытой — и это
сказалось теперь.
И чувствуем сами:
не только у ног,
но и между нами
прошел холодок.
Как грустно! Как поздно!
Ты машешь рукой.
И город — как создан
для дружбы такой.
Он холод вдыхает
на зимний манер
и сам выбирает
короткий размер.
И слово «холодный»,
снежиночка, пух,
звучит как «свободный»
и радует слух.
Белла Ахмадулина
Немота
Кто же был так силен и умен?
Кто мой голос из горла увел?
Не умеет заплакать о нем
рана черная в горле моем.
Сколь достойны хвалы и любви,
март, простые деянья твои,
но мертвы моих слов соловьи,
и теперь их сады — словари.
— О, воспой! — умоляют уста
снегопада, обрыва, куста.
Я кричу, но, как пар изо рта,
округлилась у губ немота.
Вдохновенье — чрезмерный, сплошной
вдох мгновенья душою немой,
не спасет ее выдох иной,
кроме слова, что сказано мной.
Задыхаюсь, и дохну, и лгу,
что еще не останусь в долгу
пред красою деревьев в снегу,
о которой сказать не могу.
Облегчить переполненный пульс —
как угодно, нечаянно, пусть!
И во все, что воспеть тороплюсь,
воплощусь навсегда, наизусть.
А за то, что была так нема,
и любила всех слов имена,
и устала вдруг, как умерла, —
сами, сами воспойте меня.
Джек Абатуров
В старый город пришёл Апрель. Из плаща сыпал снег и град. Вечерами пил морс и эль, ел чернику и виноград. Просыпался часам к пяти. Иногда – к четырём и трём. Был огромный как синий кит. И любил рисовать углём.
У Апреля был верный друг. Его имя, конечно, – Март. У него было тридцать штук (или сорок) игральных карт. Март любил бергамот и «Сплин», ездил в Лондон и Петербург. Он был рыжий как апельсин, разноцветный как летний луг. Вместе с ним приходил Февраль. Приносил арманьяк и сыр…
…до рассвета горел фонарь.
И Апрель выходил босым, завернувшись в короткий плащ. Допивал из бутылки эль. И чеканил футбольный мяч о большую сухую ель. Напевал ДДТ под нос и смотрел, как горит рассвет. Вспоминал, что конечен пост уже тысячи длинных лет. Небо цвета как карамель отражалось в потоках рек.
В старый город пришёл Апрель.
В старом городе выпал снег.
Татьяна Кузовлёва
Когда вечера, как сегодня, тихи
И звёзды растут над землёй одиноко,
Я знаю, миндаль сочиняет стихи -
Миндаль, что стоит возле северных окон.
Иначе к чему бы вздыхалось ему,
К чему бы ловил он шагов моих звуки,
К чему бы вздымал он в кромешную тьму
Свои узловатые тёмные руки?
Но строки его не услышат молвы,
Не примут - до срока - хулы и почёта.
Я слушаю нежный подстрочник листвы,
К нему непременно притронется кто-то.
В столетьях,
Когда приоткроется нам
Глубокая тайна общенья в природе,
Мы, песнь миндаля разобрав по слогам,
Её отнесём
То ли к гимну, то ль к оде.
Услышим шиповника тихую речь
И звонкоголосые выплески ивы,
Но прежде б
В гуманную форму облечь
Нам самодовольные наши порывы.
И помнить:
Мы как на ладони видны
Всему, что всех нас окружает с рожденья,
И даже за каменной толщей стены
Не скрыть нам поступки свои и решенья.
Не скрыть нам поступки свои и решенья.
Наш путь от прозренья к свершенью околен.
Ведь даже миндаль
Сочиняет стихи
Затем, что собою всегда недоволен.
И рифму терзая "миндаль" и "печаль",
Себя утешая улыбкой твоею,
Я знаю:
Стихи сочиняет миндаль,
Каких я вовек написать не сумею.
Борис Садовской
ПОЛНОЧЬ
Заветный час под яркостью луны
В сапфирной мгле седой июльской ночи.
В аллеях парка – вздохи, бред и сны.
В аллеях парка – царство полуночи.
И в голубой, невыразимый час
Меня луна зовёт улыбкой глаз.
О ясный час, когда душа светла,
Когда равны мгновения и годы!
Спит озеро. В прозрачности стекла
Чернеются крутых балконов своды.
Застыли воды, ясен небосвод.
И всё луна меня зовёт, зовёт…
Иду домой. Сверчков чуть слышны скрипы.
Недвижен парк в сиянье голубом.
Все в лунных снах, безмолвно грезят липы.
Задумался о прошлом старый дом.
Нетопыри скользят по белым стенам.
Как ночь тиха! Как сладко пахнет сеном!
Александр Ревич
УТРО
Спасибо, жизнь, за пляску веток,
за эту зыбкую игру,
где зелень с просинью в просветах
как бы мерцает на ветру,
за белый свет тебе спасибо,
где серебристая река
вся изгибается, как рыба,
и о прибрежья трёт бока,
спасибо за простор широкий,
за то, что всё ещё в намёке,
как неродившиеся строки,
где нет ещё добра и зла,
за то, что в светлые потоки
колеблющегося тепла
внезапно женщина всплыла,
в мой воздух, в мир мой населённый,
омытый щедростью дождя,
скосив невольно глаз зелёный
и чуть боками поводя,
напоминая тонкогорлый
высокий глиняный кувшин,
прошла и радугу простёрла
от комлей сосен до вершин.
Александр Житинский
Ты с картины Боттичелли!
Будет то, что быть должно.
Ведь сходить с ума в апреле
В самом деле не грешно.
Пусть щебечут упоённо
Лета дальнего послы
И Ростральные колонны
Пахнут воздухом весны.
Пусть капель алмазной гранью
Точит лёд под козырьком
И не справиться дыханью
Даже с лёгким ветерком.
Пусть случится что случится!
Нет, не так. Пускай легко
Нам придётся разлучиться
Там… когда-то… далеко…
Я люблю слова совсем простые,
Серенькие, скромные словечки.
Вольно льются песни золотые,
Сложенные в горле птицы певчей,
Часто безымянной и невзрачной,
Где-то в роще, над кустом сирени.
Птичье пенье и рассвет прозрачный –
Лучшее из всех стихотворений.
Что мне даст узора вычур дивный
И хитросплетенье филиграни?
Я люблю простой и примитивный
Камень для постройки вечных зданий.
Мария Вега
Борис Вайханский
В ОЖИДАНИИ ВЕСНЫ
Как удивительно светло
Заплакала свирель!
И сквозь замёрзшее стекло
Я разглядел апрель.
Он был ещё безумно юн,
В глазах был талый снег.
Сжимал он дудочку свою,
Что пела о весне.
И словно тонкий стебелёк,
Качнулся над землёй.
Казалось, звук был так далёк,
И вот - уже со мной.
Прозрачный, как лесной родник,
Струился этот звук.
И я доверчиво приник,
И пил его из рук.
И треснул почерневший лёд
Моих тревог и бед.
Я разглядел весны полёт
Сквозь солнца яркий свет.
Весь в ожидании тепла
И радости одной
Стоял я тихо у окна,
Наполненный весной.
Новелла Матвеева
ОКНО
Окно открыто в сад весенний и дневной.
Блеск подоконника разглажен тишиной.
Толчками, точками - в окно влетают пчёлы...
В нём гибко сцеплены жасмин, горошек, мак...
От пламенности дня в глазах весёлый мрак -
Секунда слабости весёлой.
До красных кирпичей дотронулся вьюнок,
Как тонкое жабо до грубых красных щёк.
В тени камней стены ещё дымится влага...
Окно не высоко, и есть упор для ног,
А там - прогретый путь и долгий день для шага.
Как странно между тем, что птицы не поют!
Слышны лишь редкие отрывистые фразы...
Многозначительный таинственный уют.
Лишь сыплется труха, где птицы гнёзда вьют,
И тушью полночи свой полдень пишут вязы.
На запертый сарай в заброшенном углу
Роняет бузина отравленные розы...
Там, на кирпичном (или каменном) полу
Сарая - призраки, настроивши пилу,
Танцуют, дергая друг друга за полу...
Но в жарком блеске дня смешны мне их угрозы!
Повсюду лёгкий скрип, шуршанье и возня:
Тень птицы на траве - живая закорючка...
Из прутьев свежести, из тайны и огня
Дневные тени птиц плетут корзину Дня.
Тень птицы трудится, не глядя на меня...
Что ей поручено? Дно, стенка или ручка?
Где я? В каком конце их сети золотой?
В каком углу весны? В каком краю корзинки?
Мне дятел бросил кисть из тушечницы хвои...
И странно воспарил над общей пестротой
Воздушною чертой бумажный змей тропинки.
Всё, всё мне нравится! Шуршанье по верхам,
В траве - ломти коры, лесных жуков коврижки,
Перемещенье птиц, как в лавке опахал.
И низкий свет кустов, где вспархиваний вспышки.
Смешались весело понятья в голове...
Не хочется гадать и думать над вещами.
Плывут виденья дня по светлой мураве,
Над ними бабочки - где по три, где по две...
А в чаще Ночь и День меняются плащами.
Александр Житинский
Сказка – это скатерть-самобранка,
Сказкой можно тешиться и жить,
В сказку улетаешь спозаранку,
Не решая – быть или не быть.
На границах сказочных дозоры,
Знающие всё бородачи,
Отворяют пыльные просторы,
Где дрожат стеклянные лучи.
Где пылинки пляшут, паутинки,
Солнцами пронизаны насквозь,
Где висят старинные картинки
В золочёных рамках вкривь и вкось.
Там по слою вековому пыли
Не шуршат небрежные шаги.
Мыши там давно уже забыли,
Что на них есть кошки – их враги.
Там на поседевших перекрестках
Ходики с кукушками стучат,
С потолка упавшая извёстка
Мажет мелом маленьких мышат.
Я там был – в чердачных сновиденьях,
В шелесте страниц и скрипе рам.
Я ещё не раз в своих сомненьях
И надеждах побываю там.
Натан Злотников
ВОСЛЕД НОЧНОЙ ГРОЗЕ
Зачем ты грустила, Бенита,
Сказала зачем невзначай,
Что ночью сверкали копыта
И пела на дюнах печаль?
Здесь нет лошадей и в помине.
На дюнах никто не поёт.
Стонала на плоской вершине
Сосна, собираясь в полёт.
Ведь это обычные вещи,
Как связка блестящих ключей, -
В руке твоей бьётся и плещет,
Играет звончей, чем ручей.
Я вышел в холодные дюны,
Холодный ручей пересёк,
Твой взор, осторожный и юный,
Струился вослед, как песок.
Зарницы судьбу не вчера ли
Писали, водя хоровод?
Неверное слово стирали,
И вздрагивал весь небосвод.
Летела сосна чуть наклонно,
От вспышек зарниц горяча,
Зелёная лёгкая крона
Косынкой свисала с плеча.
Я многое вспомнил, Бенита.
Грядущее было давно.
Но то, что тебе в нём открыто,
Другому узнать не дано.
Слова бывают грустными,
слова бывают горькими.
Летят они по проводам
низинами,
пригорками.
В конвертах запечатанных
над шпалами стучат они,
над шпалами,
над кочками:
«Все кончено.
Все
кончено…»
Р. Рождественский
Владимир Алейников
Меж пятой и шестой луной
Ищи ответ на этот грустный
Вопрос о власти безыскусной
Непраздной музыки ночной.
Там звуки рвутся сквозь распад,
В пространстве рея и витая, –
И слышат где-нибудь в Китае
В Тавриде кличущих цикад.
Над бездной времени звеня,
Из недр незрячих прорастая,
Они трепещут, обитая
На грани звёздного огня.
Они клокочут и хрипят,
Летучей плотью обрастая,
Приют незримый обретая
В садах, где сызнова не спят.
И всем, чем грезишь, дорожа,
Всей кожей чувствуешь слиянье
С волшбой крамольной расстоянья
От рубежа до рубежа.
И вслед за мукою сплошной
Куда-то в самое сиянье
Меня ведут воспоминанья
Тропою хрусткою степной.
Вы здесь » Форум "Д и л и ж а н с ъ" » Поэзия » Любимые стихотворения -2