Владимир Алейников

КАК ЖАСМИНОВЫЙ КУСТ

Ты одна - как жасминовый куст
В этом мире, где столькое рвётся.
Чуть притронусь - оно отзовётся,
Шевеленье обиженных уст.

Прикоснусь - и увижу на миг
Опоздавшую свидеться птаху.
С малых лет не подвержены страху,
Эту жизнь узнаём не из книг.

В этих ливнях сквозь лиственный гул
Ты одна - тяготенье прибоя,
И зовёт он идти за собою,
Коль навеки ещё не уснул.

В этих днях, где мечты сберегу,
Словно звёзды нечаянной встречи,
Так светло я восстану из речи
На далёком твоём берегу!

И клянусь, что тебя не отдам
Ни беспамятству - горькому стону,
Ни ушедшему вкось небосклону,
Уступившему место дождям.

И когда-нибудь вместе придём
На хмельные от запахов стогны,
Где не гаснут искомые окна,
И к былому лицом припадём.

А глаза до того глубоки,
Что не мыслю бездоннее неги, -
И уют, как тоска о ночлеге,
Притаился в изгибах щеки.

И стоишь в тишине, и цветёшь
В золотой белизне примиренья
С неизменной красою даренья,
Чью отраду давно сознаёшь.

Юрий Левитанский

Не там, где сходятся,
где встреча
и на ромашках ворожат,
где, губ не пряча,
не переча,
уже собой не дорожат, —
совсем не там,
а много позже
есть час,
незнаемый тобой,
где две судьбы,
ещё не схожих,
одной становятся судьбой.
А до того,
в горах плутая,
на крутизну,
под облака
тебя ведет тропа крутая,
не проторённая пока.
Секут дожди
и почву месят,
грозя обвалами камней.
...Который год,
который месяц
иду к тебе,
а ты ко мне.
О, как тропа моя извита,
и ты на ней
в иные дни
то вдруг теряешься из виду,
а то —
лишь руку протяни.
И снова пропасть под ногами
непостижимой глубины,
и равнодушными снегами
мы, как стеной,
разделены.
В пути застигнуты пургою.
С дороги сбились.
Но весной
всё начинается другою,
неповторимой новизной.
И я смеюсь над буревалом,
где страх меня одолевал,
где я грустил,
за перевалом
увидев новый перевал.
Ломая кромку ледяную,
опять бежит моя тропа
туда, где сходится вплотную
с твоей судьбой
моя судьба.

* * *

            Век мой – враг мой, век мой – ад

                 Марина Цветаева

         

1

«Деньги-товар-деньги»   

Или «Господи, верую!»

День-то какой пегий...

Дай мне во всём меру, Ю...

Юлиан, юденичи!

Деньги без счёта – сор.

Мне б в монастырь девичий,

Был бы душе простор...

А миллион – нищему,

Нищему – звон монет!

Что же мы тут ищем, у...

Уходя во рассвет?

Тьмою себя кутая,

Деньги-товар-чек...

Пегая жизнь, дутая –

Я не в тебя, век.

2

Долго била крыльями,

Трепеща от страха,

Не земными милями

Ты летала, птаха!

Не земными милями,

Не с людскою верой!

Не вчера ли вы и мы

Жили за портьерой?

А сегодня сдвинуты

Чашею Грааля,

В память опрокинуты

Толкованья Даля.

Завтра хлопать крыльями

Новыми – от счастья!

Вы меня... накрыли бы...

Не сумела пасть я.

1 июля 1985

Татьяна Костандогло

РАЙСКИЕ ЯБЛОКИ

Я умру. Говорят, мы когда-нибудь все умираем.
Съезжу на дармовых, если в спину сподобят ножом,-
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем.
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.

В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа на ворованных клячах в галоп.
Вот и дело с концом,- в райских кущах покушаю яблок.
Подойду не спеша - вдруг апостол вернет, остолоп.

Чур меня самого! Наважденье, знакомое что-то,-
Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел,
И среди ничего возвышались литые ворота,
И этап-богатырь - тысяч пять - на коленках сидел.

Как ржанет коренник,- я я смирил его ласковым словом,
Да репей из мочал еле выдрал и гриву заплел.
Петр-апостол, старик, что-то долго возился с засовом,
И кряхтел, и ворчал, и не смог отворить - и ушел.

Тот огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Вон - следы песьих лап. Да не рай это вовсе, а зона!
Все вернулось на круг, и Распятый над кругом висел.

Мы с конями глядим - вот уж истинно зона всем зонам! -
Хлебный дух из ворот - так надежней, чем руки вязать.
Я пока невредим, но и я нахлебался озоном,
Лепоты полон рот, и ругательства трудно сказать.

Засучив рукава пролетели две тени в зеленом.
С криком - "В рельсу стучи!" пропорхнули на крыльях бичи.
Там малина, братва,- нас встречают малиновым звоном!
Нет, звенели ключи - это к нам подбирали ключи.

Я подох на задах, на руках на старушечьих, дряблых,
Не к Мадонне прижат Божий сын, а к стене, как холоп.
В дивных райских садах просто прорва мороженных яблок,
Но сады сторожат, и стреляют без промаха в лоб.

Херувимы кружат, ангел окает с вышки - занято!
Да не взыщет Христос,- рву плоды ледяные с дерев.
Как я выстрелу рад - ускакал я на землю обратно,
Вот и яблок принес, их за пазухой телом согрев.

Я вторично умру - если надо, мы вновь умираем.
Удалось, Бог ты мой, я не сам, вы мне пулю в живот.
А оттуда землей - береженого бог бережет.

В грязь ударю лицом, завалюсь после выстрела набок.
Кони просят овсу, но пора закусить удила.
Вдоль обрыва, с кнутом, по-над пропастью, пазуху яблок
Я тебе принесу, ты меня и из рая ждала.

В.Высоцкий

Изведав горечь укоризны,
Обид, ошибок, мелких драм,
Учитесь радоваться жизни,
Ее обыденным дарам!
Рассвету, взлету журавленка,
Речушке, моющей пески.
Улыбке милого ребенка.
Пожатью дружеской руки.
Работе, сделанной как надо,
Дороге, чтобы вдаль влекла.
Летучей ласке снегопада,
Добру домашнего тепла.
В ракете или же сквозь призмы
Приблизясь к солнечным мирам,
Спешите радоваться жизни,
ее обыденным дарам!

Л.Татьяничева

Ты спрашивала шёпотом:
«А что потом?
         А что потом?»
Постель была расстелена,
и ты была растеряна...
Но вот идёшь по городу,
несёшь красиво голову,
надменность рыжей чёлочки,
и каблучки-иголочки.
В твоих глазах –
                  насмешливость,
и в них приказ –
                  не смешивать
тебя
с той самой,
                  бывшею,
любимой
         и любившею.
Но это –
         дело зряшное.
Ты для меня –
         вчерашняя,
с беспомощно забывшейся
той чёлочкою сбившейся.
И как себя поставишь ты,
и как считать заставишь ты,
что там другая женщина
со мной лежала шепчуще
и спрашивала шепотом:
«А что потом?
         А что потом?»

Е. Евтушенко

РОМАН    СЕФ

Одиночество

Одиночество есть умножение
Наших душ на себя же самих,
В тишине происходит движение
И рождение слов золотых.
А всем тем, для кого одиночество
Воспитание собственных душ,
Пусть поиогут пустые пророчества
И оркестра парадного туш,
Лишь бы им улыбнуться блаженнее,
Разливая "пузырь на троих".
Одиночество - есть умножение
Наших душ на себя же самих.

1985.

Вероника Тушнова

Морозный лес.
В парадном одеянье
деревья-мумии, деревья-изваянья…
Я восхищаюсь этой красотой,
глаз не свожу,
а сердцем не приемлю.
Люблю землёю пахнущую землю
и под ногой
листвы упругий слой.
Люблю кипенье, вздохи, шелест, шорох,
величественный гул над головой,
брусничники на рыжих косогорах,
кочкарники с каёмчатой травой…
Труд муравьёв, и птичьи новоселья,
и любопытных белок беготню…
Внезапной грусти,
шумного веселья
чередованье
по сто раз на дню.
Люблю я всё, что плещется, струится,
рождается, меняется, растёт,
и старится,
и смерти не боится…
Не выношу безжизненных красот!
Когда январским лесом прохожу я
и он молчит,
в стоцветных блёстках сплошь,
одно я повторяю, торжествуя:
"А всё-таки ты скоро оживёшь!"

Хочется синего неба
И зелёного леса,
Хочется белого снега,
Яркого жёлтого лета.

Хочется, чтоб отвечало
Всё своему назначенью:
Чтоб начиналось с начала,
Вовремя шло к завершенью.

Хочется шуток и смеха
Где-нибудь в шумном скопище.
Хочется и успеха,
Но на хорошем поприще.

Давид САМОЙЛОВ