Лошади  неслись как вихрь, и через несколько минут  они достигли  ворот Лондона. Д'Артаньян  думал,  что, въехав  в город, герцог убавит  ход, но он продолжал нестись тем же бешеным аллюром,  мало беспокоясь о том, что сбивал с ног  неосторожных пешеходов, попадавшихся ему на пути.  При  проезде через внутренний город произошло несколько подобных случаев,  но  Бекингэм даже не повернул  головы — посмотреть,  что  сталось с  теми, кого  он  опрокинул. Д'Артаньян следовал за ним, хотя кругом раздавались крики, весьма похожие на проклятия.

"Три мушкетера"

     Омани! Он-то стар! Ему уже по крайней мере тридцать. "Неужели и  я  в этом возрасте буду таким же? — подумал Джордж. — Стану  таким,  как  он, через каких-нибудь двенадцать лет?"
     И оттого, что эта мысль вселила в него панический страх, он заорал на Омани:
     — Брось читать эту идиотскую книгу!
     Омани перевернул страницу и,  прочитав  еще  несколько  слов,  поднял голову, покрытую шапкой жестких курчавых волос.
     — А? — спросил он.
     — Какой толк от твоего чтения? — Джордж решительно  шагнул  к  Омани, презрительно фыркнул: — Опять электроника! — и вышиб книгу из его рук.
     Омани неторопливо встал и поднял книгу. Без  всякого  раздражения  он разгладил смятую страницу.
     — Можешь считать, что я удовлетворяю свое любопытство, — произнес он. — Сегодня я пойму кое-что, а завтра, быть может, пойму немного больше. Это тоже своего рода победа.

А.Азимов, "Профессия"

Алые зори
Гаснут в Ижоре,
Месяц над речкой тихо плывет.
Парни со смены
С песней выходят,
Огоньками светит родной завод,
Огоньками светится родной завод.

В парня с Ижоры
Можно влюбиться —
Русые кудри, взор — бирюзой.
Что ж нам, девчата,
Ночкой не спится?
Кто встревожил сердце, отнял покой,
Кто встревожил сердце и отнял покой?

Девичье сердце
Бьется тревожно,
Ждет —не дождется встречи с тобой,
С милым, хорошим,
Парнем пригожим.
Приходи скорее, побудь со мной,
Приходи скорее и побудь со мной.

В роще зеленой
Шепчутся клены,
Стелются травы ранней росой,
Ходят по тропкам
Пары влюбленных,
Им огнями светит завод родной,
Огоньками светится завод родной.

Комп. Г.Носов, "поэт" А.Чуркин, "Ижорская девичья"

Мы это дело разом увидали,
Как роты две поднялись из земли
И рукава по локоть закатали,
И к нам с Виталий Палычем пошли.

А солнце жарит, — чтоб оно пропало! —
Но нет уже судьбы у нас другой,
И я шепчу: "Постой, Виталий Палыч,
Постой, подпустим ближе, дорогой".

Ю.Визбор

   От скуки и шума дождя я уже начал было дремать, когда вдруг зазвонил телефон. Я вышел в прихожую и взял трубку.
   — Алло...
   В трубке молчало и потрескивало.
   — Алло, — сказал я и подул в трубку. — Нажмите кнопку.
   Ответа не было.
   — Постучите по аппарату, — посоветовал я. Трубка молчала. Я ещё раз подул, подёргал шнур и сказал: — Перезвоните с другого автомата.
   Тогда в трубке грубо осведомились:
   — Это Александр?
   — Да. — Я был удивлён.
   — Ты почему не отвечаешь?
   — Я отвечаю. Кто это?
   — Это Петровский тебя беспокоит. Сходи в засольный цех и скажи мастеру, чтобы мне позвонил.
   — Какому мастеру?
   — Ну, кто там сегодня у тебя?
   — Не знаю...
   — Что значит — не знаю? Это Александр?
   — Слушайте, гражданин, — сказал я. — По какому номеру вы звоните?
   — По семьдесят второму... Это семьдесят второй?
   Я не знал.
   — По-видимому, нет, — сказал я.
   — Что же вы говорите, что вы Александр?
   — Я в самом деле Александр!
   — Тьфу!.. Это комбинат?
   — Нет, – сказал я. – Это музей.
   — А... Тогда извиняюсь. Мастера, значит, позвать не можете...

АБС, "Понедельник..."

   В шесть часов утра Ната Пинкертона разбудил звонок телефона, стоящего в спальне. Сыщик схватил трубку.
   — Здесь Нат Пинкертон; кто говорит? — спросил он.
   — Инспектор Мак-Коннел! Здравствуйте, мистер Пинкертон! Скажите, пожалуйста, вы сегодня чем-нибудь заняты?
   — Здравствуйте, Мак-Коннел! Нет, пока еще ничем. Вам нужно что-нибудь от меня?
   — Да! Ночью произошло таинственное убийство, в третьем этаже дома номер семьдесят девять на Сорок второй восточной улице! Жертва злодеяния — молодой человек по имени Джон Фельдор. Преступник обставил дело так, что с первого взгляда можно предположить самоубийство.
   — Через двадцать минут, мистер Мак-Коннел, я буду к вашим услугам.
   — Благодарю вас, мистер Пинкертон!
   Сыщик повесил трубку, наскоро оделся и отправился на 42-ю восточную.

"Въ погонѣ за преступникомъ". Эх... чтиво — сплошное упоение, очарование и наслаждение. В своём роде — совершенство.