Я и теперь с ужасом и отвращением вспоминаю эти читки свои псалтыря по покойникам. Я и сейчас не могу понять, зачем читались над покойниками эти большей частью воинственные песни.
      А «псалом» в переводе на русский язык означает именно «песнь». Да и для живых-то, для родственников покойника и для старух мои читки были ни к чему. Ведь никто из них не понимал ни слова из того, что я читал. А вот, поди ж ты, было так
      заведено, чтоб читать псалтырь по покойникам, и все тут.
      И я читал.
Фёдор Каманин, "Как я дедом был."

Летела пуля,
И чье-то сердце повстречала,
Спросила пуля:
"Отчего ты так стучишь?"
А сердце пуле
Так ответило в июле:
"А стучу я, пуля,
Оттого, что ты летишь!"

"Летела пуля", песня из к/ф "Биндюжник и король" (музыка - Александр Журбин, слова - Асар Эппель)

И я часто думала: «Боже мой! неужели я создана затем только, чтоб услаждать грубые вожделения Николая Степановича Варыпаева, когда он напивается пьян настолько, что уже не может различить жены от простой деревенской бабы или уличной женщины».

Максим Горький "Варенька Олесова"

   К Карасю подошел цензор и спросил его:
   – Видал ли ты Москву?
   – Никогда не видал.
   – Так я тебе покажу ее.
   С этими словами цензор схватил карасиную голову в свои руки, ущемил ее между ладонями и приподнял новичка в воздухе…
   – Ай, пусти! – запищал Карась.

Н.Г. Помяловский "Очерки бурсы"

   — Мой папа был вождь, и его звали Ти а Миллатуна. Это значит самая высокая сосна на горе, а мы жили не на горе. Да, он был большой, пока я был мальчиком. Мать стала в два раза больше его.
   — Похоже, мать твоя была — слон. Сколько же в ней было?
   — О‑о… Большая, большая.

Кен Кизи "Пролетая над гнездом кукушки"

   – Директор недавно видел меня и упоминал о моей записке, – рассказывает он, – говорил, что составлена недурно, но рассуждений много, теория преобладает…
   – Да, мой друг, в делах службы рассуждения только мешают. Нужно быть кратким, держаться фактов, а факты уже сами собой покажут, куда следует идти.
   – Но нельзя же, папенька, не рассуждать. Ведь недаром нас теории учили.
   – Рассуждать ты можешь про себя, а об теориях в частных разговорах беседовать можно. Ну, и на службе, пожалуй, ими руководись, только чтоб не бросалось в глаза, не замедляло, так сказать, изложения. Теория, мой друг, окраску человеку дает, клеймо кладет на его деятельность – ну, и смотри на дело с точки зрения этой окраски, только не выставляй ее.

М.Е. Салтыков-Щедрин "Мелочи жизни"

   — Как тебе сказать? Мне кажется, что я твоего героя где-то уже встречала, не помню только, где именно...
   — Не может быть!
   — Право. С твоим героем я встречалась в одном романе, и, надо тебе сказать, в глупейшем романе! Когда читала этот роман, я удивлялась, как это могут печатать подобную чушь, а когда прочла его, то решила, что автор должен быть, по меньшей мере, глуп как пробка... Чушь печатают, а тебя мало печатают. Удивительно!
   — Не припомнишь ли хотя название этого романа?
   — Названия не помню, но имя героя помню. Это имя врезалось мне в память, потому что имеет в себе четыре «р» подряд... Глупое имя... Карррро!
   — Не в романе ли «Сомнамбула среди океана»?
   — Да, да, да, в этом самом. Как хорошо ты помнишь нашу литературу! В этом самом... Твой герой очень похож на Карррро, но твой, разумеется, умней. Что с тобой, Альфонсо?
   Альфонсо вскочил.
   — «Сомнамбула среди океана» — мой роман!!! — крикнул он.

П.А. Чехов "Жены артистов"