Последним в последнем томе регулярного издания, вышедшем в прошлом году, числился Франсиско-Каэтано-Августин-Лусия-и-Мануэль-и-Хосефа-и-Мигель-Лука-Карлос-Педро Тринидад. («Род. 16 июля 1491 г. н. э., ум. 17 июля 1491 г. н. э. Родители: Педро-Карлос-Лука-Мигель-и-Хосефа-и-Мануэль-и-Лусия-Августин-Каэтано-Франсиско Тринидад и Мария Тринидад (см.). Португалец. Анацефал. Кавалер Ордена Святого Духа, полковник гвардии».)

АБС "Понедельник..."

   Поэта Уткина он специально приглашал в клуб как партнера по бильярду, приглашал сыграть «на строчки» - на гонорар за очередное стихотворение. Играл, приговаривая: «Работаешь стоя - отдыхай сидя, работаешь сидя - отдыхай стоя». Или напевал, вышагивая вокруг стола: «Еще одно последнее сказанье...» Или цитировал чьи-то стихи, безудержно острил, выдавал эпиграмму: «Запомни истину одну: коль в клуб идешь - бери жену! Не подражай буржую - свою, а не чужую!» А то вдруг уходил в себя, надолго замолкал, прерывал игру и что-то заносил в блокнот... Да, и в бильярдной он мог работать, мог сочинять строчки, находить нужные слова, рифмы...

А.А. Михайлов "Маяковский"

  Весь первый этаж был занят отделом Линейного Счастья. Здесь было царство Фёдора Симеоновича, здесь пахло яблоками и хвойными лесами, здесь работали самые хорошенькие девушки и самые славные ребята. Здесь не было мрачных изуверов, знатоков и адептов чёрной магии, здесь никто не рвал, шипя и кривясь от боли, из себя волос, никто не бормотал заклинаний, похожих на неприличные скороговорки, не варил заживо жаб и ворон в полночь, в полнолуние, на Ивана Купала, по несчастливым числам. Здесь работали на оптимизм. Здесь делали всё возможное в рамках белой, субмолекулярной и инфранейронной магии, чтобы повысить душевный тонус каждого отдельного человека и целых человеческих коллективов.

АБС "Понедельник..."

   Пит мешал мне, то и дело забегая вперед; у котов есть такая вредная привычка – шмыгать под ногами туда-сюда, если, конечно, они уверены в своей полной безнаказанности. Перед каждой дверью он проскакивал у меня между ног, выглядывал наружу, убеждался, что там все та же зима, и отпрыгивал назад, едва не сбивая меня с ног. Но нас с ним не оставляла надежда, что уж следующая-то дверь обязательно будет Дверью в Лето.

Роберт Хайнлайн "Дверь в Лето"

Если видишь, что с картины
Смотрит кто-нибудь из нас, -
Или принц в плаще старинном,
Или в робе верхолаз,
Летчик или балерина,
Или Колька, твой сосед, -
Обязательно картина
Называется портрет.

Александр Кушнер

   — Ага, вы хотите отделаться от меня! — сказал наш гость, делая шаг вперед и размахивая охотничьим хлыстом. — Знаю я вас, подлеца. Я уже и прежде слышал про вас. Вы любите совать нос в чужие дела.
   Мой друг улыбнулся.
   — Вы проныра!
   Холмс улыбнулся еще шире.
   — Полицейская ищейка!
   Холмс от души расхохотался.
   — Вы удивительно приятный собеседник, — сказал он. — Выходя отсюда, закройте дверь, а то, право же, сильно сквозит.

Артур Конан Дойл "Пестрая лента"

У начальника Берёзкина —
Ох и гонор, ох и понт!
И душа — крест-накрест досками,
Но и он пошёл на фронт.
Лучше было — сразу в тыл его:
Только с нами был он смел.
Высшей мерой «наградил» его
Трибунал за самострел.

ВСВ "Все ушли на фронт"

Надрываются сверчки
Так, что вянут уши,
И считают, чудаки,
Что у них есть души.

Гете "Фауст" (перевод Б. Пастернака)

   Катона ничему не научишь. Брута я послал губернатором в Ближнюю Галлию для обучения. Октавиана я держу рядом с собой, чтобы он пригляделся к государственной службе: скоро я выпущу его на арену.
   Но за что меня ненавидит Катулл? Неужели и великие поэты могут пылать негодованием, заимствованным из старых учебников? Неужели великие поэты — дураки во всем, кроме своей поэзии? Неужели их взгляды формируются застольной беседой в Эмилиевом клубе для плавания и игры в шашки?

Торнтон Уайлдер "Мартовские иды"