Форум "Д и л и ж а н с ъ" |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Форум "Д и л и ж а н с ъ" » Игровая комната » Ассоциации_4
Говорить речи ему очень понравилось
Сон мне снится: вот те на, гроб среди квартиры.
На мои похорона съехались вампиры.
Стали речи говорить, все про долголетие,
Кровь сосать решили погодить - вкусное на третье.
В гроб вогнали кое-как, а самый сильный вурдалак
Все втискивал и всовывал, и плотно утрамбовывал,
Сопел с натуги, сплевывал и желтый клык высовывал.
В.С.Высоцкий, "Мои похорона"
Сопел с натуги, сплевывал и желтый клык высовывал.
В.С.Высоцкий, "Мои похорона"
В этом взгляде было что-то тоскливое, напоминавшее взгляд собаки, но без тени собачьей преданности. Это была тоска, рожденная голодом, жестоким, как волчьи клыки, безжалостным, как стужа.
Для волка зверь был велик, и, несмотря на его худобу, видно было, что
он принадлежит к самым крупным представителям своей породы.
Джек Лондон "Белый Клык"
Образы прошлого пробуждают не столько желания, сколько печаль, безмерную, неуемную тоску. Оно было, но больше не вернется. Оно ушло, стало другим миром, с которым для нас все покончено.
Эрих Мария Ремарк "На Западном фронте без перемен"
Образы прошлого пробуждают не столько желания, сколько печаль, безмерную, неуемную тоску. Оно было, но больше не вернется. Оно ушло, стало другим миром, с которым для нас все покончено.
Эрих Мария Ремарк "На Западном фронте без перемен"
Я жизнь мою
в исповедальне высказал.
Но на весь мир транслировалась исповедь.
Все признаю.
Толпа кликуш
ждет, хохоча, у двери:
"Кус его, кус!"
Все, что сказал, вздохнув, удостоверю.
Не отрекусь.
Андрей Вознесенский
Я жизнь мою
в исповедальне высказал.
Но на весь мир транслировалась исповедь.
Все признаю.Толпа кликуш
ждет, хохоча, у двери:
"Кус его, кус!"
Все, что сказал, вздохнув, удостоверю.Не отрекусь.
Андрей Вознесенский
Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
В. Тушнова
Не отрекаются любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.В. Тушнова
— Я дам тебе по башке, — обнадежил его в ответ Доутри. — Белый господин на шхуне моя закадычный друг. Он сейчас на «Макамбо». Моя везет ему собаку.
Больше старик ни в какие разговоры не пускался и, хотя он прожил на свете еще много лет, но ни разу ни словом не обмолвился о ночном пассажире, увезшем Майкла.
Джек Лондон "Майкл, брат Джерри"
— Я дам тебе по башке, — обнадежил его в ответ Доутри. — Белый господин на шхуне моя закадычный друг. Он сейчас на «Макамбо». Моя везет ему собаку.
Больше старик ни в какие разговоры не пускался и, хотя он прожил на свете еще много лет, но ни разу ни словом не обмолвился о ночном пассажире, увезшем Майкла.Джек Лондон "Майкл, брат Джерри"
Моя твоя не понимай.
Легендарная фраза на пиджин-инглиш, возможно есть и у Джека Лондона. Или даже им и придумана.
Моя твоя не понимай.
Появляется внутренность пещеры — одна стена, слабо освещенная дражайшим светом как от невидимого костра. Альфен в меховой повязке кончает рисовать огромного бизона. Рядом сидит на корточках по возможности растрепанная, перемазанная, одетая в большую медвежью шкуру, но несмотря на это красивая девушка — Пещерная красотка.
Альфен (кончает рисовать, поворачивается к ней). Хе-хе… Моя художник, моя — сильный… Моя — убивать мамонта… Твоя — быть самочка моя художник… Хе-хе…
Тарантога. Прекрасно рисует, честное слово! Что делает адаптация к местным условиям.
Альфен. Самочка… самочка идти к художнику…
Альфен пытается ее обнять. Красотка сильно его отталкивает.
Альфен (ворчит). Гррр… грр… Самочка хотеть еще одна бизон? Художник нарисовать… Художник дать… Но самочка тоже дать… Э? Художник сильный… красивый… (Бьет себя в грудь.)
Станислав Лем, "Черная комната профессора Тарантоги".
Появляется внутренность пещеры — одна стена, слабо освещенная дражайшим светом как от невидимого костра. Альфен в меховой повязке кончает рисовать огромного бизона. Рядом сидит на корточках по возможности растрепанная, перемазанная, одетая в большую медвежью шкуру, но несмотря на это красивая девушка — Пещерная красотка.
Альфен (кончает рисовать, поворачивается к ней). Хе-хе… Моя художник, моя — сильный… Моя — убивать мамонта… Твоя — быть самочка моя художник… Хе-хе…
Тарантога. Прекрасно рисует, честное слово! Что делает адаптация к местным условиям.
Альфен. Самочка… самочка идти к художнику…
Альфен пытается ее обнять. Красотка сильно его отталкивает.
Альфен (ворчит). Гррр… грр… Самочка хотеть еще одна бизон? Художник нарисовать… Художник дать… Но самочка тоже дать… Э? Художник сильный… красивый… (Бьет себя в грудь.)
Станислав Лем, "Черная комната профессора Тарантоги".
— Народ Юного Мира, мы испытывали недостаток слов, и всякий раз, когда мы были так объединены вместе, мы извергали гам, из которого возникало единодушие ритма, содержащее в себе суть художественного видения мира.
Так рождалось искусство.
Джек Лондон. "До Адама".
мы извергали гам, из которого возникало единодушие ритма, содержащее в себе суть художественного видения мира.
Так рождалось искусство.
Зарождение жизни на Энции Квакерли описывал на ученый манер, но, в общем, вполне понятно. Жизнь, по его словам, всюду зарождается одинаково. Сперва океан неслыханно медленно скисает у берегов, превращаясь в киселеобразную хлюпь, и тихие волны взбивают ее столетиями, а то и тысячелетиями, пока из этой жижи не вычленится чмокающий студень и после бесчисленных приключений не дочмокает туда, где его мякоть затвердеет в известковый каркас. Квакерли утверждал, что на разных планетах, в зависимости от местных условий, возникают различные высшие организмы, главные разновидности коих: кровососы, молокососы и клювоносы. Размножаются они тоже по-разному — потиранием, опылением, почкованием, а иногда, хотя и неслыханно редко, так называемым шпунтованием, до которого на Энции, планете вполне нормальной, дело, слава богу, не дошло.
Станислав Лем, "Осмотр на месте" (впрочем, подобная интерпретация зарождения жизни у Лема встречается неоднократно).
Размножаются они тоже по-разному — потиранием, опылением, почкованием,
Не помню,как поднял я свой звездолёт,-
Лечу в настроеньи питейном:
Земля ведь ушла лет на триста вперёд
По гнусной теорьи Эйнштейна!
Что, если и там,
Как на Тау Кита,
Ужасно повысилось знанье,-
Что,если и там - почкованье?!
В.С. Высоцкий
Земля ведь ушла лет на триста вперёд
По гнусной теорьи Эйнштейна!В.С. Высоцкий
Прежнего, земного не увидим небосклона,
Если верить россказням ученых чудаков:
Ведь когда вернемся мы, по всем по их законам
На Земле пройдет семьсот веков!
Он же.
На Земле пройдет семьсот веков!
Когда замрут на зиму
Растения в садах,
То невообразимо,
Что превратишься в прах.
Ведь можно жить при снеге,
При холоде зимы.
Как голые побеги,
Лишь замираем мы.
И очень долго снится —
Не годы, а века —
Морозная ресница
И юная щека.
Давид Самойлов
Ведь можно жить при снеге,
При холоде зимы.
Как голые побеги,
Лишь замираем мы.
Когда могущая Зима,
Как бодрый вождь, ведет сама
На нас косматые дружины
Своих морозов и снегов, —
Навстречу ей трещат камины,
И весел зимний жар пиров.
А.С.Пушкин.
Навстречу ей трещат камины,
И весел зимний жар пиров.
А.С.Пушкин.
Шерлок Холмс взял с камина пузырек и вынул из аккуратного сафьянового несессера шприц для подкожных инъекций. Нервными длинными белыми пальцами он закрепил в шприце иглу и завернул манжет левого рукава. Несколько времени, но недолго он задумчиво смотрел на свою мускулистую руку, испещренную бесчисленными точками прошлых инъекций. Потом вонзил острие и откинулся на спинку плюшевого кресла, глубоко и удовлетворенно вздохнул.
Артур Конан Дойл "Знак четырех"
Шерлок Холмс взял с камина пузырек и вынул из аккуратного сафьянового несессера шприц для подкожных инъекций. Нервными длинными белыми пальцами он закрепил в шприце иглу и завернул манжет левого рукава. Несколько времени, но недолго он задумчиво смотрел на свою мускулистую руку, испещренную бесчисленными точками прошлых инъекций. Потом вонзил острие и откинулся на спинку плюшевого кресла, глубоко и удовлетворенно вздохнул.
Черт в склянке. Кокаин - черт в склянке.
Действие его таково:
При впрыскивании одного шприца двухпроцентного раствора почти мгновенно наступает состояние спокойствия, тотчас переходящее в восторг и блаженство. И это продолжается только одну, две минуты. И потом все исчезает бесследно, как не было. Наступает боль, ужас, тьма. Весна гремит, черные птицы перелетают с обнаженных ветвей на ветви, а вдали лес щетиной, ломаной и черной, тянется к небу, и за ним горит, охватив четверть неба, первый весенний закат.
М.А.Булгаков, "Морфий".
Наступает боль, ужас, тьма. Весна гремит, черные птицы перелетают с обнаженных ветвей на ветви, а вдали лес щетиной, ломаной и черной, тянется к небу, и за ним горит, охватив четверть неба, первый весенний закат.
М.А.Булгаков, "Морфий".
Вернувшись с этим богатством к себе в спальню, Маргарита Николаевна установила на трехстворчатом зеркале фотографию и просидела около часа, держа на коленях испорченную огнем тетрадь, перелистывая ее и перечитывая то, в чем после сожжения не было ни начала, ни конца: «…Тьма, пришедшая со средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды… Пропал Ершалаим – великий город, как будто не существовал на свете…»
М.А. Булгаков. "Мастер и Маргарита"
Пропал Ершалаим – великий город, как будто не существовал на свете…
Там, возле рек вавилонских,
Как мы сидели и плакали.
К нам приходили смеяться:
«Что вы сидите и плачете?
Что не поёте и пляшете?»
Ерушалаим, сердце моё!
Что я спою вдали от тебя?
Что я увижу вдали от тебя
Глазами, полными слёз?
Юлий Ким, Псалом 136, "На реках вавилонских".
Что я увижу вдали от тебя
Глазами, полными слёз?
Юлий Ким, Псалом 136, "На реках вавилонских".
Лесники отступились. Приехала милиция в малом составе. Опять были
слезы, крики и пена. Милиция в малом составе отступилась - глухие все-таки
места.
- Не вижу состава сумасшествия, - сказал я.- Корчи и пена - ерунда.
Прикинулся перед властями.
Юрий Коваль "Четвертый венец"
- Не вижу состава сумасшествия, - сказал я.- Корчи и пена - ерунда.
Прикинулся перед властями.
П р о п о т е й. Знать меня - не диво. Я, как пёс бездомный, семнадцать лет у людей под ногами верчусь...
Д о н а т. Это - Пропотей...
Л а п т е в. Блаженный? Та-ак... Ловко, дядя, ты ерунду сочиняешь!..
П р о п о т е й. Это - не я. Это - один попик из пригорода, пьяница. Осипом звать. Гусевод - знаменитый...
Л а п т е в. Ну, наверно, и сам сочинял?..
П р о п о т е й. Сначала - сам, да не больно грамотен я. С голоса учился... стихам-то. В ночлежках, в монастырях...
Д о н а т. А чем раньше занимался, до блаженства?
Л а п т е в. До дурачества?
П р о п о т е й. Коновалом был. И отец у меня - коновал. Его во втором году харьковский губернатор засёк... выпороть велел, у отца на пятый день после того - жила в кишках лопнула, кровью истек. Я-то ещё раньше, года за три, во святые приспособился.
М.Горький, "Достигаев и другие".
Вы здесь » Форум "Д и л и ж а н с ъ" » Игровая комната » Ассоциации_4