С сими генерала Гоноринга словами нежданно они ко градским вратам
приблизились, и в оные въехать положив, отнюдь, однако, таковой своей
из лагеря отлучки перед начальством явить не желая, оба дружные сии
генералы, по долгом между собой совещании в заставе фамилии свои
взаимно переменить определили, чего и самым делом учинить не оставили.
Для того решение сие, по привычке, без рассуждения в действо производя,
искренние сии приятели, при въезде в город, генерал Гоноринг генералом
Страдманом, а генерал Страдман генералом Гонорингом назвались
и таковою неудачливою хитростью непозволенную поступку свою
перед начальством выдали, за что накрепко оба арестованы будучи,
навсегда потом и по гроб жизни начальнической той прозорливости
меж собой удивлялись.

Козьма Прутков, "Два дружные генерала".

Над столом начальника всепонимающе смотрел из рамки товарищ Сталин в мундире генералиссимуса. В окно рвался птичий щебет. В графине — теплая, желтоватая от стекла водичка… Жара. Гоцман вздохнул, меряя шагами кабинет.
       А.Поярков " Ликвидация"

Печальной будет эта песня,
О том, как птицы прилетали,
А в них охотники стреляли,
И убивали птиц небесных.
А птицы падали на землю,
И умирали в час печали,
А в них охотники стреляли,
Для развлеченья и веселья.
   
А птицы знали, понимали,
Что означает каждый выстрел,
Но по весне вновь прилетали,
К родным лесам у речки быстрой.
И не могли не возвратиться,
К родимой северной округе,
И песню горестной разлуки,
Весной веселой пели птицы.
   
И не могли не возвратиться,
К родимой северной округе,
И песню горестной разлуки,
Весной веселой пели птицы,
А в них охотники стреляли,
И попадали в птиц не целясь.
И песню скорби и печали,
Весной веселой птицы пели.

А.Градский, Н.Кончаловский, "Песня о птицах" из к/ф "Романс о влюбленных".

           Офицерам Суворова,
     Голенищева-Кутузова,
     Благодаря политикам ловким
     Быть под началом
     Бронштейна бескартузова,
     Какого-то бесштанного Лёвки?
     
Маяковский, "Хорошо!".

Я  тоже  этого  не  хочу, подумал Перец, но нельзя же быть
таким глупым дураком.  Можно,  конечно,  объявить  кампанию  по
предотвращению  зимы,  шаманить,  нажравшись  мухомора,  бить в
бубны, выкрикивать заклинания, но лучше все-таки  шить  шубы  и
покупать  валенки...  Впрочем, этот седовласый опекатель робких
персей покричит-покричит с трибуны, а потом утащит у  любовницы
масленку   из   футляра  со  швейной  машинкой,  подкрадется  к
какой-нибудь  электронной  громадине   и   станет   мазать   ей
шестеренки,  искательно  заглядывая  в циферблаты и почтительно
хихикая, когда его долбает током. Боже, спаси нас от седовласых
глупых дураков. И не забудь при этом, боже, спасти нас от умных
дураков в картонных масках...

АБС, "Улитка на склоне".

Появление обычного ряженого не вызвало бы, разумеется, никакой сенсации в  столь  фантастическом  сборище. И  хотя в этом ночном празднестве  царила поистине необузданная фантазия, новая маска перешла все границы дозволенного - даже те, которые признавал принц. В самом безрассудном сердце есть струны, коих нельзя коснуться,  не заставив их трепетать.  У  людей самых отчаянных, готовых  шутить  с  жизнью  и  смертью,  есть нечто такое,  над  чем  они не позволяют себе  смеяться.  Казалось,  в эту минуту каждый из  присутствующих почувствовал, как несмешон и  неуместен наряд  пришельца и его манеры. Гость был  высок  ростом,  изможден и с  головы до  ног  закутан  в  саван. Маска, скрывавшая  его лицо, столь точно воспроизводила застывшие черты  трупа, что даже  самый пристальный  и придирчивый взгляд  с трудом обнаружил бы  обман. Впрочем, и это не смутило бы  безумную ватагу, а может быть, даже вызвало бы одобрение. Но шутник дерзнул придать себе сходство с Красной смертью. Одежда его была  забрызгана кровью,  а на челе и  на  всем лице  проступал багряный ужас.
     Но  вот  принц  Просперо  узрел этот призрак, который, словно для того, чтобы  лучше  выдержать   роль,   торжественной  поступью  расхаживал  среди танцующих, и все заметили,  что по  телу принца  пробежала какая-то странная дрожь  -  не  то  ужаса,  не  то отвращения,  а в  следующий  миг  лицо  его побагровело от ярости.
     - Кто  посмел?!  -  обратился  он  хриплым  голосом  к  окружавшим  его придворным.  - Кто  позволил  себе  эту дьявольскую  шутку?  Схватить  его и сорвать с него маску, чтобы мы знали, кого нам поутру повесить на крепостной стене!

Э.А.По, "Маска красной смерти".

Это было у моря, где ажурная пена,
Где встречается редко городской экипаж...
Королева играла - в башне замка - Шопена,
И, внимая Шопену, полюбил ее паж.

Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа полюбила, вся в мотивах сонат.

А потом отдавалась, отдавалась грозово,
До восхода рабыней проспала госпожа...
Это было у моря, где волна бирюзова,
Где ажурная пена и соната пажа.

Игорь Северянин.

— Ах, тетушка, тетушка, отменными качествами обладают перечисленные вами девицы, но лишь подумать, — вот душа моя запылала страстью, мы соединяемся, и что же: особа, которой перчатка или подвязка должна приводить меня в трепет, особа эта бегает с ключами в амбар, хлопочет в кладовых, а то закажет лапшу и при мне ее будет кушать…

— Зачем же она непременно лапшу при тебе будет есть, Алексис? Да и хотя бы лапшу, — что в ней плохого?..

— Лишь нечеловеческая страсть могла бы сокрушить мою печаль, тетушка… Но женщины, способной на это, нет на земле…

Сказав это, Алексей Алексеевич взглянул длинным и томным взором на стену, где висел большой, во весь рост, портрет красавицы, Прасковьи Павловны Тулуповой. Затем, со вздохом запахнув китайского рисунка шелковый халат, набил табаком трубку, сел в кресло у окна и принялся курить, пуская струйки дыма.

А.Н.Толстой, "Граф Калиостро".

Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Спой мне песню, как синица
Тихо за морем жила;
Спой мне песню, как девица
За водой поутру шла.
   
          А.С.Пушкин