Бу Бергман

CREDO

Мой Бог, ты ясный день и свет.
Так просвети мой дух и взор,
вложи мне в душу твой завет,
спустись ко мне с небес и гор.
Боюсь, как смертного греха:
сразит тебя моя тоска —
не в день борьбы, не в день стиха,
а в ночь, которая близка.

Устало зыблется наш след.
И кто ж я, если получу
от черной тени тот ответ,
что свету был не по плечу?
А если всё, что я любил,
сбежит под страхом бед и нужд,
тогда прости! Ведь это был
тот, кто неведом мне и чужд.

Перевод со шведского Сергея Петрова

Харт Крейн

ФАНТАЗИЯ НА ТЕМЫ ОПЕРЫ "КАРМЕН"

Витых извивов выплетая вязь,
Сквозь сладковатый сигаретный чад,
Виолончель ведет, одушевясь,
Анданте упований и утрат.

Павлины бутафорский пламень пьют,
Дам пробирает дрожь: абсента стынь
Струит Цирцеи колдовской сосуд.
Темнеет карий взгляд, густеет синь.

Трепещет звук, крещендо рвется ввысь,
И снова — спад. Сердца огнем зажглись.
Шпалера разошлась, зашелестев:
Всё шире прорезь — всё звучней напев.

Взлет — и крушение — тревожный хор —
Языческих фантазий непокой.
Стучит в висках, в сердцах — хмельной задор,
В ночь смертный взор впивается с тоской.

Кармен! Кудрей иссиня-черный жгут!
Кармен! Надежда — манит, очи — жгут.
Кармен кружит, куражится мотив;
«Кармен!» — вином навеянный порыв.

Качнув крылами, гаснущий финал
Уводит Кармен: занавес опал,
Обвисла выцветшая бахрома,
Ушли кутилы… лампы меркнут… тьма.

Рассвет: в тумане слышен скрип колес;
Вихляясь, катит прочь цыганский воз;
Но образ Кармен грезится иным
Доныне — смутен и непостижим.

Перевод с английского Джордана Катара

Акакий Церетели

СУЛИКО

Я искал могилу средь могил,
В сердце боль запрятав глубоко.
Я страдал, я звал, я слёзы лил.
Где же ты, родная Сулико?

Роза расцвела среди полей,
Лепестки раскинув широко,
С болью в сердце подошел я к ней
И спросил: «Не ты ли Сулико?»

И цветок невиданной красы
В знак согласья голову склонил
И, как слёзы, капельки росы
На траву густую обронил.

Соловей защёлкал надо мной,
Рассыпая трели далеко.
Потрясённый песней неземной,
Я спросил: «Не ты ли Сулико?»

И вспорхнула, рассекая мрак,
Птица — собеседница моя.
И защебетала звонко — так,
Словно отвечала: «Это — я!»

Смолкла птица, и зажглась тогда
Звёздочка на небе высоко.
Я воскликнул: «О моя звезда,
Дай ответ, не ты ли Сулико?»

Стоя на земле, я видеть мог,
Как звезда кивнула в вышине,
И теплом пахнувший ветерок
Радостно шепнул на ухо мне:

«Вот она — услышь, взгляни, вдохни,
Это то, что ты искал, любя!
Пусть теперь текут без горя дни,
Солнце пусть сияет для тебя.

Став цветком, и птицей, и звездой,
Пред тобой она возникла вновь.
Ты её любил, она с тобой,
И не может умереть любовь!»

Больше не ищу могилы я
И не проливаю горьких слёз,
Видя звёзды, слыша соловья
И вдыхая нежный запах роз.

Снова мир приветлив и хорош,
Я нашел тебя, и мне легко.
Это ты мерцаешь, и поёшь,
И благоухаешь, Сулико!

Перевод с грузинского Наума Гребнёва

Ярослав Ивашкевич

До прихода весны
Не уходят морозы,
И в лесной тишине
То ли хвоя сосны,
то ли ветви берёзы
шелестят что-то мне.

Словно скрипка поёт
Меж холодных дерев
этот тихий напев,
этот новый напев,
что неслышимо зрел
и услышан, созрев.

Зарываюсь
В сугробы листвы не спеша.
Сквозь осенние листья
узнает душа –
серый день надо мной
или сумрак ночной
в темноте, в тишине
бесконечной, лесной.

Руки я простираю
во сне.
Просыпаться не будем.
Знаю, что существую
В море нежности к людям.
Ничего больше в мире
не надобно мне.

Перевод с польского Бориса Слуцкого

Вот два перевода одного стихотворения Яны Джин.
І.
ЧТО НАС СТРАШИТ

Пугает нас не монотонность, -
Бессилие ее живописать!
Усилье немощное слов и склонность
Значенье прозябанию искать -
Ничто не объяснит и ничего не даст!
Лоскут за лоскутом - ты залатать
Судьбы прорехи смог бы: все пустое!
Узнал бы на ладони верный знак,
А память дали воскресила бы былого;
Ты смог бы жизнь сплотить, собрать по новой,
Но не услышишь шепот птиц в полете!
Все это ничего не может дать,
Все лишь – приманка, глупый розыгрыш,
Мой друг, а мы – в пролете…

Перевод с английского Аркадия Золоева.

ІІ.
НЕТ, НЕ ОДНООБРАЗИЕ ПУГАЕТ

Нет, не однообразие пугает —
пугает лень его живописать…
Попытка слов придать какой-то смысл
существованию — убога:
она ему ни смысла не придаст,
ни быть не запретит…
Так, миг за мигом
латая жизнь, остаться при своих…
На знак «равно»
взгляни, на жизнь пунктиром
меж тем что «доказать» и что «дано».
А можешь память вызвать на подмогу:
припомнить жизнь,
дорогу плюс дорогу,
или подробней: скажем, крик грача…
Без разницы. Ты выдохлась. Ничья.

Пер. Вл. Гандельсмана.

Оригинал на английском не нашла. Поэтому сравниваю просто переводы между собой. И мне нравится более первый - Аркадия Золоева.

Отредактировано Mila (17.10.2014 08:13:51)

Саид Акль

Люблю тебя, дышу одной тобой,
живу надеждой, временной и шаткой.
Готов молчать и свыкнуться с тоской,
чтоб только на тебя смотреть украдкой.
В твоей красе - печаль и глубина
и отрешённость призраков бездомных.
Испуганно хоронится она
от ветра, от бросков его нескромных.

Скажи, откуда эта красота?
Скажи, где обаянье обрела ты?
Твоя улыбка грустная проста.
Твоё лицо - как музыка утраты.
Чтоб ты не отшатнулась, не ушла,
молчу, когда оказываюсь рядом.
Чтоб ты моих желаний не прочла,
остерегаюсь повстречаться взглядом.

Весенний день, тревожа и маня
ко мне стучится, обдавая гулом.
Но ни о чём не спрашивай меня –
сожми плотней жасминовые губы.

Я ничего не требую взамен.
Не знаю ни обиды, ни упрёка.
У глаз любимых – у незримых стен,
как прежде, застываю одиноко.

Готов молчать и свыкнуться с тоской,
чтоб только на тебя смотреть украдкой.
Люблю тебя, дышу одной тобой,
живу надеждой, временной и шаткой.

Перевод с арабского Михаила Курганцева

Йенс Петер Якобсен

ПЕЙЗАЖ

Будь осторожна, родная,
Чтоб не спугнуть тишины.
Песня уснула лесная,
Видит зеленые сны.
Ветер безмолвствует в кронах,
Птицы затихли кругом.
Смолкли в ключах озаренных
Воды над илистым дном.
Луч осеняет неслышно
Буков густых темноту.
Дремлют вдоль троп неподвижно
Травы на лунном свету.
Облако, что распластало
Крылья в серебряной мгле,
Сверху внимает устало
Дремлющей, чуткой земле.
Ветры молчат, охраняя
Песню в покое ночном.
Будь осторожна, родная,
Снов её мы не спугнем.

Перевод с датского Елены Аксельрод