Павол Горов

ПОСЛЕ СТОЛЬКИХ ЛЕТ

И, понимаешь, после стольких лет
мы у знакомых встретились случайно, -
как поступают в случае таком?
И был твоих очей так робок свет,
как будто в нас заговорила тайна,
что целый век спала на дне морском!

И я гляжу в твои глаза, растроган,
а в них блеснула тайная слеза...
Боль или нежность мы несём подругам?
Мне хочется спросить тебя о многом,
но мы молчим, а говорят глаза,
мы счастливы наедине друг с другом.

Я никогда не уверял: люблю.
Ты о любви мне тоже не шептала,
вот так я и не стал твоей судьбой!
Я поздних сожалений не терплю,
и всё же мне подумалось устало,
что в жизни разминулись мы с тобой.

И никогда не обнимал тебя я,
хотя об этом я с тоской подчас
мечтал...Быть может, мы друг друга спросим,
что делать? Белых паутинок стая
вплетётся в кудри...Не щадило нас
земное время. На пороге осень.
Я славлю потаённую слезу,
что светится в твоём пугливом взоре:
так говорит безмолвная душа.
Нас вихрь сгибал, как тонкую лозу,
и сединой нас увенчало горе,
но жизнь невыразимо хороша.

Позволь же выпить за твоё здоровье,
ну, и прощай, мой ангел золотой,
в чьём сердце к жизни пробудилась тайна!
Любовь молчит. Не терпит суесловья.
Прощай..Что, если с прежней теплотой
ещё хоть раз мы встретимся - случайно?!

Перевод со словацкого Александра Голембы

Георг Маурер

Ты и пространство слиты, нет границы.
И ум никак вопроса не решит,
Что мне, а что тебе принадлежит
В игре, которая меж нами длится.

Такая слитность к слову "мы" стремится.
Небесный блеск, из тонких нитей свит,
Звучаньем слившихся миров спешит
Излиться радостью на наши лица.

Когда мой взгляд сплетается с твоим,
Родник согласья неостановим,
И изумляет нас его биенье.

Такой любви не знать успокоенья.
Откуда силы мы берём, откуда
Переносить такой избыток чуда?

Перевод с немецкого Алексея Парина

Амадо Нерво

БЕССМЕРТИЕ

Не верю, что любовь твоя былая
исчезла — так бессильна и хрупка…
Ты вздрогнешь, книгу памяти листая,
когда прошелестят, с листов слетая,
стихи мои, как лепестки цветка.

Меня ты не забудешь. Светлой сказкой
вновь дни любви перед тобой пройдут
и растревожат душу прежней лаской,
не дав покрыться ей той тиной вязкой,
где лотосы забвения цветут.

Меня ты станешь видеть ежечасно
в неверных сумерках и на заре,
за вышиваньем сидя в день ненастный
на галерее, глядя, как бесстрастно
сплетает дождик нити на дворе.

И заточит тебя в воспоминанья
печаль неизлечимая моя…
Пределом твоего существованья,
немым укором твоего сознанья,
надгробьем вечным в сердце — стану я.

Перевод с испанского Инны Чежеговой

Мисак Мецаренц

МИНУТЫ МЕЧТАНИЙ

В комнате, полной ночной темноты -
Волнообразной,
Глубокой, безбрежной, -
Гаснут лучи серебристой мечты,
Мысли проходят блуждающей тенью
В поисках феи небесной и нежной -
Мне обещавшей цветок утешенья...

В поисках я...
Ожидает душа,
Изнурена беспокойным желаньем,
На горизонте, совсем ещё раннем,
Отблеск далёкой мечты заглуша
Вечным сомненьем своим, колебаньем...

И одевается тихо мечта
Скукой торжественной,
Грустной и странной,
Скрыта душа оболочкой туманной,
Горькая в сердце тоска разлита...

Странница-мысль, потерявшая путь,
Так торопливо, безрадостно бродит -
Ни на свету, ни во тьме не находит
Верных дорог... А куда ей свернуть?

Ах, убегают,
Спешат огоньки,
В панике свет отступает дорожный...
Мысли заблудшей уже не помочь:
Луч замерцает последний, тревожный,
Там, где дрожали сейчас светляки, -
Сплошь величавая высится ночь...

В поисках я...
На балконе стою.
Где вы, глаза, что печальной усладой
И аметистовой чистой лампадой
Душу во тьме осветите мою?

Я на балконе стою, утомлён...
Плещется ночи бездонное море
В берег мечты...
Я хочу, чтобы он
Лентой огней засверкал на просторе,
Чтобы они озаряли в тиши
Эти глубокие ночи души...

Перевод с армянского Семёна Ботвинника

Мисак Мецаренц

ЯСНАЯ ЗИМНЯЯ НОЧЬ

Окно открыто нежности твоей.
Позволь же, ночь, напиться нынче всласть мне
И молоком твоей светлейшей страсти,
И влажным волшебством твоих лучей.

Прозрачная и трепетная ночь!
Пусть волны колдовства мне в сердце бьются,
И струи белых снов мне в сердце льются
И мрак тревоги прогоняют прочь.

Пусть торжествует царство немоты.
Мне пить неутолимо дрожь нектара.
А время смертная постигнет кара,
И я паду пред храмом темноты.

И я паду, как падает слеза, -
Самим смиреньем, кротостью самою.
Пока меня заря собой омоет,
Забудут горизонт мои глаза.

О чудо-ночь, прими меня в себя!
Прими, мистическая безмятежность!
Во мне жива молитвенная нежность -
Я поцелуй отдам тебе, любя.

Воспоминаний комната полна
О дикой страсти ветра в час проклятий,
От страха перед яростью объятий
Стенают щели стен, не зная сна.

Ворвись в моё окно, развея грусть,
Заполни келью пламенно собою,
Все щели сутью полони святою,
И я на утренней заре проснусь.

Окно открыто нежности твоей.
Позволь же, ночь, напиться нынче всласть мне
И молоком твоей светлейшей страсти,
И влажным волшебством твоих лучей.

Перевод с армянского Аллы Тер-Акопян

Юлиан Тувим

ЗАМЕТЬ

Любовь по городу ищет,
Любовь в зелёном берете.
А я испарился. Где я?
Знает ли кто на свете?

Вихрь под зелёным беретом,
Прядь на лету золотится,
Эта мятежная прядка,
Затосковавшая птица.

Спешит, румянясь от бега,
Дыша тревожно и тяжко,
Любовь, вечерняя смута,
Любовь в дожде нараспашку.

Вихрь объявленья лепит,
Ищет пропажу упрямо.
В тугом свитерке надрывно
Стучит телефонограмма.

По барам сердца и вести
Снуют не переставая.
Розами в каменных порах
Кровоточит мостовая.

Тебе, моей безымянной,
Тоскующей где-то рядом,
Багряные блики нежно
Из луж подбираю взглядом.

Перевод с польского Анатолия Гелескула

Константинос Кавафис

У ОТКРЫТОГО ОКНА

Настала осень. Ночь погожа и ясна.
Сижу я у раскрытого окна
за часом час, и в тишине блаженной
душа так безмятежна и чиста.
Как лёгкий дождик, падает листва.

Не спит земля. Моей природе тленной
мирского тлена жалоба слышна.
Но как молитва, ввысь возносится она.
К мирам иным, к неведомой вселенной
окно распахнуто. В душе возник
благоуханной памяти родник.
А над окном крыла незримые трепещут:
то духи осени прохладой плещут,
влетают, кружатся - и неземной,
священной речью говорят со мной.

Надежд бескрайних вольное паренье
я чувствую. Объято всё творенье
торжественной, глубокой тишиной.
И звёздный хор до слуха песнь доносит -
таинственный напев, кристальный голос ночи.

Перевод с новогреческого Евгении Смагиной