Сипил

СЛЁЗЫ

Есть слёзы грусти и печали, слёзы мук,
Они сбегают торопливо вдоль щеки.
В слезинке каждой вопль рыданий, горький звук
Всеподавляющей безвыходной тоски.

Есть слёзы чистые, и в них разлит покой,
Они сверкают, будто радуга, горят.
Так после дождика над полем и рекой
Земная сила разливает аромат.

Есть слёзы тайные, без ропота и слов,
И рождены они душевной глубиной.
Они рассказывают долго про любовь,
Что обвели давно мы траурной каймой.

Есть слёзы хохоту подобные, они
Сродни грозе, сродни грохочущим громам,
Бросают молнии, и прячутся в тени,
И разлетаются, сверкнув, по сторонам.

Есть слёзы жгучие, огонь их так жесток,
Как пламя жидкое, что не течёт, спеша.
Невидим людям их сжигающий поток,
Пока глаза не станут пеплом, как душа.

О эти слёзы, вы давно знакомы мне,
О горьких днях воспоминаний не избыть.
Благословляю вас, вы дали мне вполне
Поверить в то, что продолжает сердце жить.

Перевод с армянского Надежды Поляковой

Бахтияр Вагабзаде   

Разлука - мука, но и благо в ней.
Жизнь без неё была бы слишком ровной.
Любовь в разлуке зорче и верней,
И крепче нить зависимости кровной.

У празднеств наших вкус один и цвет,
Печали же людские - многоцветны.
Мы в горе видим множество примет,
Что в радости нам были незаметны.

С тобою рядом мне твои черты
Не разглядеть, и чувства одиозней.
Но, от меня отторженная, ты
Мне предстаёшь звездою светоносной.

Вблизи тебя, как вещь, я слеп и глух,
Душа в покое благостно коснеет.
Зато в разлуке ввысь взмывает дух.
Слух напряжён, и зрение яснеет.

И близости забывчивый покой
В разлуке обретает наполненье.
Пока я жив, пусть сердце под рукой
Трепещет! Жизнь - не спячка, а волненье!

И если я - светильник, ты - огонь,
Ты - это я, я - это ты... При встрече
К твоей ладони льнёт моя ладонь,
А без тебя мне жить на свете нечем.

Звезда в моей мятущейся судьбе,
Сверкающая над моей тропою!
С тобою рядом помня о себе,
С тобой в разлуке я живу тобою.

Перевод с азербайджанского Александра Кушнера

Монолог Иуды

На горных склонах ветер звезды пас,
И молвил нам Учитель с болью скрытой:
"Петух три раза не успеет вскрикнуть,
Я буду предан кем-нибудь из вас".

Мешал Учитель в очаге золу,
Мы не могли сказать в ответ ни слова,
Как будто сразу вся мирская злоба
Подсела с краю к нашему столу.

Учитель нас улыбкою согрел,
Но в ней печаль сквозила сокровенна,
И постепенно, будто бы измена,
Крик петуха за окнами созрел.

Молчали мы и горные вершины,
Срок истекал, сквозь тучи свет проник
И первый крик раздался петушиный,
Как совести моей предсмертный крик.

Швырялся ветер тучами, как пеной,
Так, что разверзлось небо, накренясь,
И крик второй раздался над Вселенной,
Но не было предателей меж нас.

Так, неужели, ты ошибся, пастырь,
Учитель, ясновидец и пророк?
Святыня рухнет, разобьется насмерть,
Когда слова не сбудутся в свой срок.

Предательство без низкого расчета
Возможно ли? Ответа Бог не даст,
Но Бог умрет навеки, если кто-то
По предсказанью Бога не предаст.

И я решил встать над собой и веком,
Лобзаньем лживым осквернив уста,
Пожертвовать Исусом-человеком,
Спасая этим Господа-Христа.

Скорей, скорей, ночь шла уже на убыль
И в этой окровавленной ночи
Поцеловал Учителя я в губы,
Чтобы его узнали палачи.

Михаил Квливидзе

перевод Евгения Евтушенко

Михай Эминеску

И ЕСЛИ ТОПОЛЬ В ПОЗДНИЙ ЧАС...

И если тополь в поздний час
По стёклам хлещет с силой,
То лишь затем, чтоб в сотый раз
Напомнить мне о милой.

И если звёзды в вышине
Мерцают над рекою,
То лишь затем, чтоб в сердце мне
Хоть каплю влить покоя.

И для того луна всплыла,
И прочь гроза несётся,
Чтоб память о тебе жила,
Покуда сердце бьётся.

Перевод с румынского Эмилии Александровой

Чеслав МИЛОШ

ЭТО ПОНЯТНО

Что вправду думал, не говорил я, это понятно,
Ведь смертны все, и уважения достоин каждый,
И нельзя раскрывать, ни устно и ни печатно,
Секретов всеобщей телесной бедности нашей.
Колеблющимся,  неуверенным,  слабым - задание:
Приподняться на два сантиметра над своей головой
И суметь сказать тому, кто сейчас в отчаянии:
"Я тоже так же плакал над собой".

Перевод с польского Анатолия Ройтмана.