Разрушение вешалки подействовало на меня превосходно.     
   Умиротворенный, я вновь приступил к поиску книг для чтения, расхаживая между полками и выбирая то, что попадалось мне на глаза, хотя и этот метод был не слишком разумным; до меня слишком поздно дошло, что я выбираю книги покрасивее, в особенно изящных переплетах, а ведь по одежке только встречают. Почти все эти пособия предназначались для опытных люзанистов. Меня охватывало отчаяние: я получил, что хотел, — пил прямо из источника, сокровищница знаний об Энции была в полном моем распоряжении, а я не знал, что делать с этим богатством. Я даже подумывал, не разбудить ли по телефону советника и не попросить ли у него совета, но устыдился этой мысли; вытерев пот со лба и пыль с запачканных рук, я ринулся в новое наступление. Однако же сбавил тон и выбрал «Введение в эпистемологическую мелиорацию», каким-то образом угадав, что там не будет ни слова о почвоведении и искусственных удобрениях.

Станислав Лем, "Осмотр на месте"

       — Сегодня я сижу да читаю Пушкина... помнится, "Цыгане" мне попались... Вдруг Аркадий подходит ко мне и молча, с этаким ласковым сожалением на лице, тихонько, как у ребенка, отнял у меня книгу и положил передо мной другую, немецкую... улыбнулся, и ушел, и Пушкина унес.
       — Вот как! Какую же он книгу тебе дал?
       — Вот эту.
       И Николай Петрович вынул из заднего кармана сюртука пресловутую брошюру Бюхнера, девятого издания.

И.С.Тургенев, "Отцы и дети"

Зимой я летал в Магнитогорск, а когда вернулся в Москву, то через некоторое время получил из Магнитогорска письмо, написанное неразборчивым, незнакомым мне почерком.
В. П. Катаев, «Трава забвенья»

Хулиганство прощаем. 
А повесть Катаева - вроде первая, написанная "новым Катаевым". Могу, впрочем, и ошибаться. Может и не первая, но граней в его творчестве было множество.

На вокзале «Кинге Кросс» они были ровно в десять тридцать. Дядя Верной перетащил чемодан Гарри на тележку и сам отвез ее на перрон. Гарри шел следом, думая о том, что дядя Верной необычно добр к нему. Но все стало ясно, когда дядя Верной наконец остановился и огляделся по сторонам, издевательски усмехаясь.

— Ну что ж, мальчик, вот ты и на месте. Вот платформа девять, а вот платформа десять. Твоя платформа, по идее, должна быть где-то посередине. Но, судя по всему, ее еще не успели построить.

Разумеется, он был абсолютно прав. Над одной платформой висела большая пластиковая табличка с цифрой девять, а над другой — такая же табличка с цифрой десять. Посередине ничего не было.

Гарри Поттер и философский камень. Да, платформы 9 и 3 четверти видно не было. 

— Замуровали... замуровали, демоны
"Иван Васильевич меняет профессию".

Слово "хулиган" – происхождения английского. В старой Англии, как говорит легенда, в начале девятнадцатого века проживало семейство Хулигэн. Владели эти Хулигэны постоялым двором на Дуврском шоссе. На постоялом дворе останавливались лорды, графы, купцы с континента и просто заезжие, люди. Легенда рассказывает страшную вещь: ни один человек, приютившийся под кровлей гостиницы Хулигэн, не вышел оттуда. Семейство Хулигэн заманивало гостей, грабило и убивало их.

И когда раскрылась страшная тайна постоялого двора, когда королевский суд, пропрев в горностаевых мантиях восемь суток подряд, вынес семье убийц смертный приговор, – имя Хулигэн стало нарицательным. Хулигэнами стали называть убийц, воров и поджигателей.

Попав в Россию, слово "хулигэн" видоизменилось в "хулигана".

А в Шкиде рыжая немка Эланлюм, обозлившись на бузил-старшеклассников, кричала, по немецкой привычке проглатывая букву "х":

– Улиганы!

И стало в Шкиде прозвище "улиган" таким же местным и таким же почетным, как и "бузовик".

Григорий Белых, Алексей Пантелеев "Республика ШКИД".

Заметьте, соавторы ставили Белых на ПЕРВОЕ место. Но долгое время книга была как бы от одного Пантелеева, Белых, который в книге - Черных был репрессирован после написания сатирической поэмы о Сталине.  Единственное что я не нашел - это было ли у Пантелеева - именно АЛЕКСЕЙ ПАНТЕЛЕЕВ. Я считал, что псевдонимомом Алексея Ивановича Еремеева было - А. Пантелеев.
Тут нужна обложка первого издания книги.

     В  слободе  прежде  шибко  хулиганили.  "Фулиганы",  как  называли   их покровчане, были пожилыми семейными людьми... От хулиганов этих в слободе не было житья. Полиция бездействовала.
     Жители решили действовать сами.  Был  составлен  список  самых  матерых разбойников. По этому списку адресов толпа шла из улицы в улицу. Толпа шла и убивала...
     Было это глухой ночью.

Л.Кассиль, "Кондуит и Швамбрания"