Мистер Скуайрс принялся объяснять, что порядки в отеле  очень  строгие.
Многие  мальчики,  наблюдая  жизнь  отеля  и  соприкасаясь  с  чрезмерной,
непривычной для них роскошью (Скуайрс, впрочем, говорил другими  словами),
теряют голову и сбиваются  с  пути.  Ему  постоянно  приходится  увольнять
мальчиков, которые, заработав немного лишних денег,  начинают  дурно  себя
вести. Ему нужны мальчики услужливые, воспитанные,  расторопные,  учтивые.
Они должны быть опрятными, одеваться чисто и аккуратно; на  работу  каждый
день должны являться без опозданий, минута в минуту, и в надлежащем  виде.
А тот, кто вообразит, что, заработав немного денег,  уже  можно  позволить
себе дерзко отвечать или заводить интрижки и участвовать в ночных кутежах,
а  потом  опаздывать  на  службу  или   являться   утомленным,   вялым   и
неповоротливым, - тот пусть не рассчитывает остаться здесь надолго...

Драйзер, "Американская трагедия". Начало работы Клайда.

Я писать тебе не стану,
Говорить с тобой не буду.
Погрущу и перестану,
А потом совсем забуду.

За неделями — недели,
Пронесутся через годы.
И пушистые метели
Запорошат след мой гордый.

Запорошат след любимый
На нехоженых дорогах
Ты когда-нибудь узнаешь,
Что любви не так уж много.

Ты когда нибудь сумеешь
Разобраться в давнем споре,
Все поймешь и пожалеешь
О последнем разговоре.

Я писать тебе не стану,
Говорить с тобой не буду.
Погрущу и перестану,
Но совсем не позабуду.

И чего только память не хранит — вот вроде этого хита 60-х. Ружена Сикора, если не ошибаюсь, пела

Ну как же, как же... Это одна из "бомб" Александры нашей Пахмутовой. Ладно, раз уж про профессиональные песни тех лет, то вот (по ассоциации) еще одна вспомнилась. О доблестных советских журналистах:

Человек над картою затих,
И его по-дружески поймешь:
Сердцем он уже давно в пути —
Новый день, куда ты приведёшь?
Там, где караван тревожит редкий
Солнцем напоённые барханы,
Где проложат трассы семилетки,
Мы с тобой поедем утром рано.

Припев:
Трое суток шагать, трое суток не спать
Ради нескольких строчек в газете:
Если снова начать, я бы выбрал опять
Бесконечные хлопоты эти.

И о том, что дал рекорд шахтёр,
Что пилот забрался выше звёзд,
Раньше всех расскажет репортёр,
От забоя к небу строя мост.
Он с радистом ночью слушал вьюгу,
Вёрсты в поле мерил с агрономом,
Братом был, товарищем и другом
Людям, накануне незнакомым.

Припев.

Правде в жизни верные во всём,
Этой правды негасимый свет
От своих блокнотов донесём
До потомков через толщу лет.
Куплены в дорогу сигареты,
Не грусти, любимая, родная:
В даль зовут далёкие планеты,
Но пока я близко улетаю.

Припев.

     Вадим Афанасьевич протер глаза. К нему по росе шел  Хороший  Человек,
простой пахарь с циркулем и рейсшиной.

В.Аксёнов, "Затоваренная бочкотара". Вроде уже цитировал, но что поделаешь — ассоциации, будь оне не ладны...

Чрезвычайно больно бьется проклятая палка. Впрочем, за все это вознаградило меня нынешнее открытие: я узнал, что у всякого петуха есть Испания, что она у него находится под перьями. Великий инквизитор, однако же, ушел от меня разгневанный и грозя мне каким-то наказанием. Но я совершенно пренебрег его бессильною злобою, зная, что он действует, как машина, как орудие англичанина.

Н.В.Гоголь, "Записки сумасшедшего"

   Англичанка, услышав свое имя, медленно повела нос в сторону Грябова и измерила его презрительным взглядом. С Грябова подняла она глаза на Отцова и его облила презрением. И всё это молча, важно и медленно.
   — Видал? — спросил Грябов, хохоча. — Нате, мол, вам! Ах ты, кикимора! Для детей только и держу этого тритона. Не будь детей, я бы ее и за десять верст к своему имению не подпустил... Нос точно у ястреба... А талия? Эта кукла напоминает мне длинный гвоздь. Так, знаешь, взял бы и в землю вбил.

А.П.Чехов, "Дочь Альбиона"

   А педагоги порою беспокоятся, дрожат, как бы дети и впрямь не подумали, будто сапожки растут на деревьях. Эти несчастные дети так подозрительно относятся ко всякому – самому поэтичному – вымыслу, что все сколько-нибудь выходящее за черту обыденности считают наглой и бессмысленной выдумкой. Когда в одной школе повели с ними, например, разговор об акулах, один из них поспешил заявить свой протест:
   – Акулов не бывает!
   Ибо ничего диковинного для них вообще на земле не бывает, а есть только хлеб да капуста, да сапоги, да рубли.

К.И.Чуковский, "От двух до пяти"

... я видел, что чистота моих педагогических рук — дело второстепенное в сравнении со стоящей передо мной задачей. Я твердо решил, что буду диктатором, если другим методом не овладею.

Макаренко. "Педагогическая поэма".

Это после того, как он ударил Задорова...