Висел замок,
Никто не мог
Открыть замок ключом
На сундуке висел замок
Железным калачом.

А в сундуке
С ключом в руке
Иван Петров сидел
И много лет
На белый свет
Он в дырочку глядел.

То в щелочку,
То в дырочку
На белый свет глядел.

***

И вот подходит к сундуку
Огромнейший медведь.
Иван кричит ему: "Ку-ку!
Попробуй отпереть!"

Сопел медведь,
Пыхтел медведь,
Медведь от пота взмок,
Но отпереть
Не мог медведь,
Не смог медведь замок.

Медведь сопел,
Медведь пыхтел
И в щелочку глядел.

То в дырочку,
То в щелочку,
То в странное отверстьице
Для маленьких жучков.

***

Изящным клювом журавЕль
Нащупывал секрет.
Тянулась эта канитель
Довольно много лет.

Устал и сдался журавЕль
И, поднимаясь ввысь,
Услышал голос через щель:
"Не можешь — не берись!

Не суйся в нашу дырочку,
Не суйся в нашу щелочку
И в странное отверстьице
Для маленьких жучков!"

***

Сундуковеды разных стран
Собрались на совет.
Висит замок, сидит Иван,
Ключа второго нет.

Без перерыва на обед
Топтались у замка
Но так и не пролИли свет
На тайны сундука

Комиссия по дырочкам,
Коллегия по щелочкам,
Инспектор по отверстьицам
Для маленьких жучков.

***

Тогда продходит к сундуку
Сам автор этих строк.
И, вынув правую рукУ,
Он щупает замок

И строго в дырку говорит:
"Скажи, любезный друг!
Каким путем, причем, с ключом,
ЗабрАлся ты в сундук?

Неужто через дырочку,
Неужто через щелочку
И странное отверстьице
Ты с ключиком пролез?"

***

И тут ужасно в сундуке
Иван захохотал.
И приподнЯлся тут сундук
И сам на нОги встал.

"Друзья, — сказал Иван, — друзья,
Задача нетрудна.
У сундука есть только верх
А вовсе нету дна.

А дырочка
И щелочка
И странное отверстьице
Здесь вовсе ни при чем!"

Юрий Коваль

— Вот что, — сказал Эдик. — Так нельзя. Мы работаем как дилетанты. Как авторы любительских писем: «Дорогие учёные! У меня который год в подполе происходит подземный стук. Объясните, пожалуйста, как он происходит».

АБС, "Понедельник..."

Г - н   А н р и (смотрит на него презрительно, но нежно шепчет). Бедный мой человечек... (Подходит к нему, другим тоном.) Прощай, тебе ее возвращают. Она здесь, на перроне, на том самом месте, где ты вчера увидел ее впервые,— ждет тебя, ждет вечно. Ты помнишь условие?
О р ф е й  (уже устремив взгляд на дверь). Да.
Г - н   А н р и. Повтори. Если ты нарушишь это условие, я уже ничего не смогу для тебя сделать.
О р ф е й. Я не должен смотреть ей в лицо.
Г - н   А н р и. Это будет нелегко.
О р ф е й. Если я хоть раз до наступления утра взгляну ей в лицо, я вновь ее потеряю.
Г - н   А н р и (останавливается, улыбаясь). Ты уже не спрашиваешь, ни как, ни почему, упрямая голова?
О р ф е й (не сводя глаз с двери). Нет.
Г - н   А н р и (снова улыбается). Хорошо... Прощай. Можешь все начать сначала. Не благодари меня. До скорого свидания. (Уходит.)

Ж.Ануй, "Эвридика"

   Овод с улыбкой посмотрел на них. Руки, державшие карабины, дрогнули.
   – Я готов, – сказал он.
   Лейтенант, волнуясь, выступил вперёд. Ему никогда ещё не приходилось командовать при исполнении приговора.
   – Готовьсь!.. Целься! Пли!
   Овод слегка пошатнулся, но не упал. Одна пуля, пущенная нетвёрдой рукой, чуть поцарапала ему щеку. Кровь струйкой потекла на белый воротник. Другая попала в ногу выше колена. Когда дым рассеялся, солдаты увидели, что он стоит, по-прежнему улыбаясь, и стирает изуродованной рукой кровь со щеки.
   – Плохо стреляете, друзья! – сказал Овод, и его ясный, отчётливый голос резанул по сердцу окаменевших от страха солдат. – Попробуйте ещё раз!
   Ропот и движение пробежали по шеренге. Каждый карабинер целился в сторону, в тайной надежде, что смертельная пуля будет пущена рукой соседа, а не его собственной. А Овод по-прежнему стоял и улыбался им. Предстояло начать все снова; они лишь превратили казнь в ненужную пытку. Солдат охватил ужас. Опустив карабины, они слушали неистовую брань офицеров и в отчаянии смотрели на человека, уцелевшего под пулями.
   Полковник потрясал кулаком перед их лицами, торопил, сам отдавал команду. Он тоже растерялся и не смел взглянуть на человека, который стоял как ни в чём не бывало и не собирался падать. Когда Овод заговорил, он вздрогнул, испугавшись звука этого насмешливого голоса.
   – Вы прислали на расстрел новобранцев, полковник! Посмотрим, может быть, у меня что-нибудь получится… Ну, молодцы! На левом фланге, держать ружья выше! Это карабин, а не сковорода! Ну, теперь – готовьсь!.. Целься!
   – Пли! – крикнул полковник, бросаясь вперёд.
   Нельзя было стерпеть, чтобы этот человек сам командовал своим расстрелом.
   Ещё несколько беспорядочных выстрелов, и солдаты сбились в кучу, дико озираясь по сторонам. Один совсем не выстрелил. Он бросил карабин и, повалившись на землю, бормотал:
   – Я не могу, не могу!
   Дым медленно растаял в свете ярких утренних лучей. Они увидели, что Овод упал; увидели и то, что он ещё жив. Первую минуту солдаты и офицеры стояли, как в столбняке, глядя на Овода, который в предсмертных корчах бился на земле.
   Врач и полковник с криком кинулись к нему, потому что он приподнялся на одно колено и опять смотрел на солдат и опять смеялся.
   – Второй промах! Попробуйте… ещё раз, друзья! Может быть…
   Он пошатнулся и упал боком на траву.

Э.Л.Войнич, "Овод". Ну очень душещипательно...

На ночь надо Вам попеть,
С поцелуями раздеть,
Притушить кругом огни...
"Завтра съемка... ни-ни-ни"
("что вы, с ума сошли?")
И сказать, сваривши чай: "Гуд бай!"

А.Вертинский, "Марлен"

Не гляди назад, не гляди, 
Просто имена переставь.
Спят в твоих глазах спят дожди. 
Ты не для меня их оставь.
Перевесь подальше ключи, 
Адрес поменяй, поменяй.
А теперь подольше молчи — это для меня.

Мне-то всё равно, всё равно,
Я уговорю сам себя,
Будто все за нас решено,
Будто все ворует судьба —
Только ты не веришь в судьбу,
Значит, просто выбрось ключи.
Я к тебе в окошко войду...
А теперь молчи.

Евгений Клячкин. Одна из моих с детства любимых песен.

   Когда они дошли до слов: «Не есть ни мяса, ни рыбы – это Закон», – Моро поднял тонкую белую руку.
   – Довольно! – крикнул он, и сразу воцарилась мертвая тишина.
   Мне кажется, все они знали и боялись предстоящего. Взгляд мой пробегал по их странным лицам. Видя, как они дрожат, какой ужас застыл в их глазах, я удивился самому себе, принявшему их некогда за людей.
   – Этот запрет был нарушен, – сказал Моро.
   – Нет спасения, – произнесло безликое косматое чудище.
   – Нет спасения, – повторило за ним все собрание зверо-людей.

Г.Дж.Уэллс, "Остров доктора Моро"