— Эй, извозчик!
— Я не извозчик, я — водитель кобылы!

Л.О.Утёсов

Извозчик, отвези меня, родной.
Я — как ветерок сегодня вольный.
Пусть стучат копыта дробью по мостовой.
Не хлещи коня — ему же больно!

А.Розенбаум

       "Пора рвать когти!" — подумал Остап, спокойно расхаживая среди столов и небрежно переставляя фигуры.
       — Вы неправильно коня поставили, товарищ гроссмейстер, — залебезил одноглазый. — Конь так не ходит.
       — Пардон, пардон, извиняюсь, — ответил гроссмейстер, — после лекции я несколько устал!
       В течение ближайших десяти минут гроссмейстер проиграл еще десять партий.

"Двенадцать стульев"

Написал я стихотворение – про зиму:

Все люди зиму обожают,
Хотят на лыжах все ходить,
А если станут мерзнуть ноги,
То можно выпить-закусить.

И отнес в редакцию. Ну, редактор, наверное, побоялся мне сразу сказать, что стихи хорошие, чтоб я не возгордился. И говорит:
– Стихи у вас, как бы это сказать... искренние... Но недоработанные. От такого мастера хотелось бы чего-то большего.
Я говорю:
– Большего? А чего большего? Вы скажите! Он говорит:
– Ну, рифмы хотелось бы посвежее... И вообще, колорит...
Ну, я – то понимаю, что стихи ему и так нравятся, просто характер выдерживает. Ладно, говорю. Сделаем с колоритом, мы не гордые. Поработал над стихом где-то с неделю. Принес:

Все люди зиму обожают,
Я тоже страсть ее любил.
В лесу на лыжах поезжая,
Я помню, выпил-закусил...

Редактор долго молчал. Я уж подумал, от восторга голоса лишился.

М.Мишин, "Сосед пропеллера"

     В редакцию солидной литературной газеты ввалился молодой человек, шагнул к столу редактора и отрекомендовался:
     — Я сердитый!
     — И я не из кротких,— ответил редактор.— Я всегда злюсь, когда мне не дают работать.
     — Так я сердитый вообще,— продолжал молодой человек с пробивающимися усиками, длинной шевелюрой и кожаным портфелем.— Я художественно сердитый.
     Вот оно что! — воскликнул редактор.— Вы, значит, поэт?
     — Берите выше. Я поэт-модернист,— одернул его молодой человек, схватил со стола редактора сигарету, а из кармана его жилета — спички.— Меня зло берет.
     — Понимаю. Меня тоже зло берет. Все в этом мире бестолково. Растут преступления и разводы. ООН испытывает нужду в деньгах. США угрожает безработица, а кинозвезде Лилиан Тейлор вырезали аппендикс...
     — Сущие пустяки,— ухмыльнулся напыщенно поэт.— Меня раздражают гораздо более важные вопросы.
     — Это какие же? — спросил редактор и молниеносно отыскал в телефонном каталоге телефоны полиции, пожарных и скорой помощи.
     — В особенности меня злит старообразный стиль письма и, в частности, большие заглавные буквы.

Мартти Ларни, "Поэзия синтеза"

Д о л г о н о с и к
Встречаем смерть в награду за труды!
Уже две жизни только за два дня
тебя своею кровью запятнали.
И может быть, через одно мгновенье
тебе на душу тяжко ляжет третья.

Ч е л о в е к  Б о я
Чья же это жизнь?

Д о л г о н о с и к
Моя, вот в чем беда.
И — в спину, в спину, вам не привыкать...

Он повернулся, чтобы уйти, но две стрелы, просвистев, поразили его в спину.

Ч е л о в е к  Б о я (в ярости)
Кто там стрелял? Связать и наказать!

А.Володин, "Две стрелы"

Как-то на состязании по стрельбе из лука Диоген увидел неумелого стрелка. Философ уселся у самой мишени и сказал:
— Здесь самое безопасное место.

Из баек про Диогена

      — Вам явно изменяет память. Я могу даже процитировать одну фразу из вашего письма. Там было сказано: "Умоляю вас, как джентльмена, сожгите это письмо и будьте у калитки в десять часов вечера".
      Мне показалось, что еще секунда — и миссис Лайонс потеряет сознание, но она поборола себя огромным усилием воли.
      — Значит, нет на свете порядочных джентльменов? — вырвалось у нее.

А.Конан Дойл, "Собака Баскервилей"

     Сэм, одним взглядом окинув одновременно шапочку, башмаки, голову, лицо, ноги и бакенбарды мистера Сменгля, продолжал смотреть на него в упор, явно выражая живейшее удовольствие, но проявляя  к  чувствам мистера Сменгля не больше внимания,  чем  проявил  бы,  созерцая  деревянную статую или набитое соломой чучело Гая Фокса.
     — Ну, что? Узнаете меня теперь? — нахмурившись, спросил мистер Сменгль.
     — Готов показать под присягой, — весело ответил Сэм.
     — Не говорите дерзостей джентльмену, сэр, — сказал мистер Сменгль.
     — Ни под каким видом, — отвечал Сэм. — Если вы мне сообщите,  когда  он проснется, я буду держать себя самым экстра-наилучшим образом.
     Это замечание, включавшее туманный намек на то, что мистер  Сменгль  не джентльмен, разожгло его гнев.

Ч.Диккенс, "Посмертные записки..."