Меня уже сжигали на костре
В Нормандии, Бургундии, Салеме.
И в проруби во вьюжном декабре
Топили, останавливая время.
Мне не прощали избранность мою.
Мне не прощали то, что я летаю.
Мне не прощали то, что я люблю,
Что я дарю удачу и караю.
Мне не прощали то, что я пою
И вызываю молнии и грозы.
Мне не прощали искренность мою -
Мой смех, тоску, молчание и слёзы.
Мне не прощали, что в моих руках
Любое дело спорилось и пело.
Мне не прощали, что скрывая страх
Чуму и оспу я лечить умела.
Мне не прощали, что любой судьбы
Заранее я знала завершенье,
И то, что просто так, без ворожбы
Во всём читала тайные знаменья.
Мне не прощали, что в вечерний час
Меня виденья в поле посещали,
Что Гостя моего священный глас
В моей каморке много раз слыхали...
Мне не прощали, что приняв коня,
Копьё и меч, надев мужское платье,
Я шла на бой, и воины меня,
Как полководца приняли в объятья.
Мне не прощали юности моей.
Когда от зависти товарки умирали,
И счёт теряя лет моих и дней,
Они от тихой зависти сгорали...
Мне не прощали, что моя любовь
Бессмертье смертному избраннику дарила,
Что я ему свою вливала кровь,
Что я свои вливала силы...
Испытывая леденящий страх
За мной следили утром, днём и ночью.
Пророка моего в Его крылах
Не раз видали пред собой воочью...
Да, я прошла и пытки, и костры.
Я всё прошла - и вновь не отступаю.
Я принимаю тяжкие дары -
И ничего в судьбе не отвергаю.
И корчатся мучители мои
На смертном ложе то от ужасной хвори,
В последние мгновения свои
Испив до дна сосуд вины и горя...
...И плачу я, не в силах уберечь
Их, палачей моих, от неизбежной кары, -
Из рук Судьбы не выбьют грозный меч
Прощающие всё моей судьбы фанфары.
Джемма Фирсова.