А педагоги порою беспокоятся, дрожат, как бы дети и впрямь не подумали, будто сапожки растут на деревьях. Эти несчастные дети так подозрительно относятся ко всякому - самому поэтичному - вымыслу, что все сколько-нибудь выходящее за черту обыденности считают наглой и бессмысленной выдумкой. Когда в одной школе повели с ними, например, разговор об акулах, один из них поспешил заявить свой протест:
   — Акулов не бывает!
   Ибо ничего диковинного для них вообще на земле не бывает, а есть только хлеб да капуста, да сапоги, да рубли.

К.И.Чуковский, "От двух до пяти"

   И товарищ Хунта тоже смотрит узколобо! Не смотрите на меня, товарищ Хунта, царские жандармы меня не запугали, и вы меня тоже не запугаете! Разве в нашем, товарищи, духе бояться эксперимента? Конечно, товарищу Хунте, как бывшему иностранцу и работнику церкви, позволительно временами заблуждаться, но вы-то, товарищ Ойра-Ойра, и вы, Федор Симеонович, вы же простые русские люди!
   — П-прекратите д-демагогию! — взорвался, наконец, и Федор Симеонович. — К-как вам не с-совестно нести такую чушь? К-какой я вам п-простой человек? И что это за словечко такое — п-простой? Это д-дубли у нас простые!..

АБС, "Понедельник...". Между прочим, во многом именно благодаря этой реплике я в своё время свирепо возненавидел излюбленный (как бы теперь сказали) мем коммуняк — "простые советские люди". А "непростые" — это какие? От инструктора РК ВЛКСМ и выше?

К а р а н д ы ш е в. Так не знаете ли, где они теперь?
Р о б и н з о н. Не могу сказать, я стараюсь удаляться  от  этой  компании;  я человек смирный, знаете ли... семейный...
К а р а н д ы ш е в. Вы семейный?
Р о б и н з о н. Очень семейный... Для меня тихая семейная жизнь выше всего; а неудовольствие какое или ссора — это боже сохрани; я люблю  и  побеседовать, только чтоб  разговор  умный,  учтивый,  об  искусстве,  например...  Ну,  с благородным человеком, вот как вы, можно и выпить немножко. Не прикажете ли?

А.Н.Островский, "Бесприданница"

   – Это что? – произнес с изумлением Базаров.
   – Это отец.
   – Твой отец играет на виолончели?
   – Да.
   – Да сколько твоему отцу лет?
   – Сорок четыре.
   Базаров вдруг расхохотался.
   – Чему же ты смеешься?
   – Помилуй! в сорок четыре года человек, pater familias, в…м уезде – играет на виолончели!
   Базаров продолжал хохотать; но Аркадий, как ни благоговел перед своим учителем, на этот раз даже не улыбнулся.

И.С.Тургенев, "Отцы и дети" (никогда не мог понять — ну и что в том такого, что отец семейства играет на виолончели?)

Не черный смокинг и не фрак —
Мне по плечу простой пиджак,
Со мной открытки выпустят едва ли...
Иной заслуженный артист
Глядит немного сверху вниз
На скромного настройщика роялей.

На чём бы эти гении играли,
Не будь простых настройщиков роялей?
Проснётся мастер на заре,
Подстроит звуки "до" и "ре",
И музыка звучит в душе и в зале!

"Песня настройщика роялей"

— Дяденька! Дяденька, я умру!
— Ой-ой-ой...
— Делайте как "без чувств"!!
— Ой!
— Что с ней?!
— Ничего, ничего, пройдёт, пройдёт...

К/ф "Женитьба Бальзаминова"

Мы прошлись по зоопарку.
Там кормили сторожа
Крокодила и цесарку,
Антилопу и моржа.

Сторожа давали свеклу
Двум задумчивым слонам.
А в бассейне что-то мокло...
Это был гиппопотам!

С.Я.Маршак, "Хороший день"

   Людской поток не иссякал весь день; мимо клеток, вмонтированных в борта корабля, прошло десять тысяч человек. Через шесть часов профессор Хьюго снова взял в руки микрофон.
   — Настало время старта, но мы вернемся на будущий год в этот же день. Если наш зоопарк вам понравился, позвоните своим друзьям в других городах и расскажите о нем. Завтра мы приземлимся в Нью-Йорке, а на следующей неделе побываем в Лондоне, Париже, Риме, Гонконге и Токио. Потом отправимся на другие планеты!
   На прощание профессор помахал собравшимся рукой, а когда корабль оторвался от Земли, многие говорили во всеуслышание, что нынешний зоопарк был лучшим из тех, которые им до сих пор доводилось видеть...
   Два месяца спустя, посетив еще три планеты, серебристый корабль профессора Хьюго опустился наконец среди знакомых выщербленных скал планеты Каан. Необычные создания — пассажиры корабля, напоминавшие лошадей и пауков одновременно, — не замедлили покинуть клетки. Профессор Хьюго напутствовал их ободряющими словами, после чего они разбрелись кто куда, торопясь в свои обиталища.
   В одном из них мама-кааниха с радостью встречала своих супруга и отпрыска. Она шумно их приветствовала и поспешила обнять.
   — Пока вас не было, время тянулось так медленно, — сетовала она. — Вам понравилась экскурсия?
   Супруг утвердительно кивнул:
   — Наш малыш в восторге от путешествия. Мы посетили восемь планет и чего только ни повидали!
   Малыш взбежал боком по стене пещеры.
   — Интереснее всего было на планете, которая называется Земля, пропищал он. — Тамошние существа прикрывают кожу одеждой и передвигаются на двух ногах!
   — А они не опасны? — спросила мать.
   — Нет, — заверил ее супруг. — Мы были защищены от них решетками и из корабля не выходили. В следующий раз ты должна полететь с нами. Такое зрелище стоит девятнадцати коммоков, которые мы отдали за экскурсию.
   Малыш поддакнул, кивнув головой:
   — На Земле — самый лучший зоопарк...

Эдвард Хок, "Самый лучший зоопарк"

Это была на редкость странная команда. Я видел только их лица; но в них было что-то неуловимое, чего я не мог постичь, и это вызывало во мне странное отвращение. Я пристально всматривался в них, и странное чувство не проходило, хотя я и не мог понять его причины. Они показались мне темнокожими, но их руки и ноги были обмотаны какой-то грязной белой тканью до самых кончиков пальцев. Я никогда еще не видел, чтобы мужчины так кутались, только женщины на Востоке носят такую одежду. На головах их были тюрбаны, из-под которых виднелись их таинственные лица — выпяченные нижние челюсти и сверкающие глаза. Волосы их, черные и гладкие, были похожи на лошадиные гривы, и, сидя, они казались значительно выше всех людей, каких мне доводилось видеть. Седой старик, который, как я заметил, был добрых шести футов роста, теперь, сидя, был на голову ниже каждого из этих троих. Впоследствии я убедился, что в действительности все они были не выше меня, но туловища у них были ненормально длинные, а ноги короткие и странно искривленные. Во всяком случае, они представляли собой необычайно безобразное зрелище, а над их головами, под передним парусом, выглядывало смуглое лицо того урода, чьи глаза светились в темноте.

Г.Дж.Уэллс, "Остров доктора Моро"