Просочиться в холодный продолговатый камень. Просочиться в статую, древнюю и застывшую. Втиснуться.
   — Оживай, чертова кукла! — прикрикнула на себя тетушка Тильди. — Поднимись хоть чуть-чуть.
   Тело приподнялось, корзина зашуршала.
   — Где твои ноги, женщина!
   Тело начало вслепую обшаривать корзину.
   — Смотри! — крикнула тетушка Тильди.
   Тело ощутило тепло комнаты, возникший откуда-то препарационный столик, к которому можно прислониться, хватая воздух.
   — Двигайся!
   Тело сделало скрипучий, неуверенный шаг.
   — Слушай! — отрывисто скомандовала она.
   В отвыкшие слышать уши полились звуки. Хриплое, нетерпеливо-настороженное дыхание санитара (он был потрясен), хныканье мистера Каррингтона, собственный резкий голос.
   — Иди! — крикнула она.
   Тело сделало шаг.
   — Думай!
   В старом мозгу зашевелились мысли.
   — А теперь — говори! — приказала тетушка Тильди.
   Тело с поклоном обратилось к санитару:
   — Очень вам обязана. Спасибо.
   — А теперь, — заключила она, — плачь!
   Из ее глаз полились слезы совершенного счастья.

Рэй Брэдбери, "Жила-была старушка"

Цитату с ассоциацией? Да очень просто: и там, и там внутренний голос отдаёт команды. У Гайдара: "Выпрямляйся!", "Встань и не гнись!", у Брэдбери: "Оживай!", "Смотри!", "Двигайся!", "Слушай!","Иди!", "Говори!", "Плачь!". Отсюда и ассоциация.

     Мистер Снодграсс первый нарушил молчание, вызванное общим  недоумением. Сначала он пристально посмотрел на мистера Граммера,  а  затем  выразительно сказал:
     — Это частное помещение, сэр... частное помещение.
     Мистер Граммер покачал головой и ответил:
     —  Для  его  величества  не  существует  частных  помещений,   раз   мы переступили порог дома, таков закон. Воображают, будто дом англичанина — его крепость. Вздор!
     Удивленные пиквикисты переглянулись.
     — Кто из вас мистер Тапмен? — спросил мистер Граммер.
     Интуитивно он представлял себе мистера Пиквика; его он узнал с  первого взгляда.
     — Мое имя Тапмен, — отозвался этот джентльмен.
     — Мое имя — закон! — сказал мистер Граммер.
     — Как? — задал вопрос мистер Тапмен.
     — Закон! — ответил  мистер  Граммер. —  Закон,  власть  гражданская  и исполнительная — это мои титулы, а вот мое  полномочие:  "Пробел –   Тапмен, пробел – Пиквик...  против  мира  державного   нашего   государя   короля... и предусматривая". Все в надлежащем порядке. Вы арестованы, Пиквик и Тапмен... вышеназванные.

Ч.Диккенс, "Посмертные записки..."

Полночный троллейбус, мне дверь отвори!
Я знаю, как в зябкую полночь
твои пассажиры — матросы твои —
приходят
на помощь.

Я с ними не раз уходил от беды,
я к ним прикасался плечами...
Как много, представьте себе, доброты
в молчанье,
в молчанье.

Б.Ш.Окуджава, "Полночный троллейбус"

   — Валентина Васильевна, всё лето рядом с вами был человек. Нигде не работал, чем занимался — неизвестно, где жил — неизвестно... Неужели это вас не волновало? А? Вы его любили?
   — Нет!
   — Нет... Тогда я не понимаю, что вас с ним могло связывать? Чего вам не хватало?
   — Чего мне не хватало?
   — Да, да я вас спрашиваю — чего вам не хватало? Я вас спрашиваю не как официальное лицо — я просто хочу понять.
   — Откуда я знаю? У него всегда были деньги! Рестораны — пожалуйста! Новое платье, джинсы, сапоги — пожалуйста! И я подумала: человек умеет жить! Почему я, как дура, должна стоять за этим прилавком и белого света не видеть? В это лето я... не скучала.

Фильм-детектив 1978 года "Три ненастных дня". Вот так даже в затхлые семидесятые правда жизни иногда с трудом и скрипом, но прорывалась.

С т а р и к. Говорите, кому  что в  Новому году надобно, у кого какое желание.
К о р о л е в а. Я одного хочу — во дворец. Да только ехать не на чем!
С т а р и к. Будет на чем ехать. (Профессору.) Ну, а ты чего хочешь?
П р о ф е с с о р. Я бы хотел, чтобы  все опять было на  своем  месте  и в свое время: зима — зимою, лето — летом, а мы — у себя дома.
С т а р и к. Исполнится! (Солдату.) А тебе чего, служивый?
С о л д а т. Да чего мне! У костра погреться, и ладно будет. Замерз больно.
С т а р и к. Погреешься. Тут костер недалеко.
Д о ч к а. А нам обеим по шубке!
С т а р у х а. Да погоди ты! Куда торопишься!
Д о ч к а. А  чего там ждать! Хоть какую ни на есть шубку, хоть на собачьем меху, да только сейчас, поскорее!
С т а р и к (вытаскивает из-за пазухи две шубы на собачьем меху). Держите!
С т а р у х а. Простите,  ваша милость,  не  надо нам этих  шубок. Она не  то сказать хотела!
С т а р и к.  Что сказано, то сказано. Надевайте шубы. Носить  вам их — не сносить!
С т а р у х а (держа шубу в руках). Дура  ты, дура! Уж если шубу просить, так хоть соболью!
Д о ч к а. Сами вы дура! Говорили бы вовремя.
С т а р у х а. Мало что себе собачью шубу раздобыла, еще и мне навязала!
Д о ч к а. А коли не нравится,  вы мне и свою отдайте, теплее будет. А сами замерзайте тут под кустом, не жалко!
С т а р у х а. Так я и отдала, держи карман шире!

С.Я.Маршак, "Двенадцать месяцев"