Ах, эти мальчишечьи карманы! Как-то раз ученый-психолог, хорошо понимавший юношество, предложил одной редакции написать об этих карманах и даже определить характер того или иного мальчика только по содержимому его карманов Но даже он, знаток молодежи, не представлял себе, какой трудной будет его задача. Как запутался он в этом нагромождении свистулек, штепселей, ножей, напильников, рогаток, козьих ножек, марок, рыболовных крючков, пистонов, спичечных коробок, конфетных «фантиков», черепков, старинных монет, бечевы, гвоздей, клещей, засушенных жуков, кремней, кнопок, бертолетовой соли, красок, гаек, переводных картинок, мелков, угля, оловянных солдатиков, ляписа и прочих химических, технических, географических, столярных, слесарных, археологических и военно-тактических напластований, только в малой степени отражающих многочисленные интересы и увлечения обладателей карманов!

Н.Кальма. "Дети горчичного рая"

Чрезвычайным событием явилось перекладывание  всех  вещей  из  карманов
коричневого костюма в карманы  серого.  К  своим  вещам  Бэббит  относился
серьезно. Он видел в них  вечные  ценности,  такие  же,  как  бейсбол  или
республиканская партия. Среди этих вещей были вечная  ручка  и  серебряный
карандаш, у которого всегда не хватало  грифеля;  носил  он  их  в  правом
верхнем кармане жилетки. Без них он чувствовал бы себя  просто  голым.  На
часовой цепочке висел золотой перочинный  ножик,  серебряная  машинка  для
сигар, семь ключей, из которых два - неизвестно  откуда,  и,  кроме  того,
прекрасные часы. Сбоку при часах болтался большой желтоватый  зуб  лося  -
знак принадлежности к Благодетельному и Покровительственному ордену Лосей.
Самым важным предметом, однако, был карманный  блокнот,  новейший  деловой
блокнот, где были  записаны  адреса  давно  позабытых  людей  и  квитанции
почтовых переводов, давным-давно  полученных  адресатами;  там  же  лежали
пересохшие  марки,  вырезки  со  стихами  Т.Чамондли  Фринка  и  газетными
передовицами, из которых Бэббит черпал и свои  политические  убеждения,  и
набор ученых слов; кроме того, там были записки с напоминанием  -  сделать
то,  чего  он  никогда  делать  не  собирался,  и,  наконец,   красовалась
непонятная запись - Д.С.С. Д.М.У. П.Д.Ф.

Синклер Льюис, "Бэббит"

Зато неподалеку виден был другой плакат, объявление на красной бумаге:
ТОВАРИЩ!
Красная Армия с величайшим героизмом закончила свою славную задачу освобождения рабочих и крестьян от ига капиталистов и помещиков.
Не отставай же и ты, товарищ! Коммунистическими субботниками добьем разруху и голод!

Леонид Жариков, "Судьба Илюши Барабанова"

– А, брось, – сердито поморщился Волков. – Что ты, не видишь разве? Темно же, как у арапа за пазухой.

– А все-таки?..

– Ну все-таки так все-таки. Давай посмотрим.

Они поднялись на самый верх черной лестницы.

Волков не ошибся: поживиться было нечем.

Спускались медленно, искали в темноте холодные перила, натыкались на стены, покрытые толстым слоем инея, чиркали спичками.

– Дьявольщина! – ворчал Волков. – Хамье! Живут, как… я не знаю… как самоеды какие-то. Хоть бы одну лампочку на всю лестницу повесили.

– Гляди-ка! – перебил его Ленька. – А там почему-то горит!..

Когда они поднимались наверх, внизу, как и на всей лестнице, было темно, сейчас же там тускло, как раздутый уголек, помигивала пузатая угольная лампочка.

– Стой, погоди! – шепнул Волков, схватив Леньку за руку и заглядывая через перила вниз.

За простой одностворчатой дверью, каких не бывает в жилых квартирах, слышался шум наливаемой из крана воды. На защелке двери висел, слегка покачиваясь, большой блестящий замок с воткнутым в скважину ключом. Мальчики стояли площадкой выше и, перегнувшись через железные перила, смотрели вниз.

– Лешка! Ей-богу! Пятьсот «лимонов», не меньше! – лихорадочно зашептал Волков. И не успел Ленька сообразить, в чем дело, как товарищ его, сорвавшись с места, перескочил дюжину ступенек, на ходу с грохотом сорвал замок и выбежал во двор. Ленька хотел последовать его примеру, но в это время одностворчатая дверь с шумом распахнулась и оттуда выскочила толстая краснощекая женщина в повязанном треугольником платке. Схватившись руками за место, где за несколько секунд до этого висел замок, и увидев, что замка нет, женщина диким пронзительным голосом заорала:

– Батюшки! Милые мои! Караул!

Позже Ленька нещадно ругал себя за ошибку, которую он сделал. Женщина побежала во двор, а он, вместо того чтобы подняться наверх и притаиться на лестнице, кинулся за ней следом.

Выскочив во двор и чуть не столкнувшись с женщиной, он сделал спокойное и равнодушное лицо и любезным голосом спросил:

– Виноват, мадам. Что случилось?

– Замок! – таким же диким, истошным голосом прокричала в ответ женщина. – Замок ироды сперли!..

– Замок? – удивился Ленька. – Украли? Да что вы говорите?

Л. Пантелеев. "Ленька Пантелеев"