Этот кошмар занимал десять страниц и заканчивался необыкновенно суровой проповедью, сулившей такие ужасные кары тем, кто не принадлежит к пресвитерианской церкви, что его удостоили высшей награды. Мэр города, вручая автору награду, произнёс горячую речь; по его словам, он «никогда не слыхал ничего красноречивее» и «сам Дэниэл Уэбстер мог бы гордиться подобным шедевром ораторского искусства».

Марк Твен, "Приключения Тома Сойера"

           Д о н а  А н н а
О, Дон Гуан красноречив — я знаю,
Слыхала я; он хитрый искуситель.
Вы, говорят, безбожный развратитель,
Вы сущий демон. Сколько бедных женщин
Вы погубили?

            Д о н  Г у а н
      Ни одной доныне
Из них я не любил.

"Каменный гость"

   — Ах, мошенник, мошенник, — качая головой, говорил Воланд, — каждый раз, как партия его в безнадежном положении, он начинает заговаривать зубы, подобно самому последнему шарлатану на мосту. Садись немедленно и прекрати эту словесную пачкотню.
   — Я сяду, — ответил кот, садясь, — но возражу относительно последнего. Речи мои представляют отнюдь не пачкотню, как вы изволите выражаться в присутствии дамы, а вереницу прочно увязанных силлогизмов, которые оценили бы по достоинству такие знатоки, как Секст Эмпирик, Марциан Капелла, а то, чего доброго, и сам Аристотель.

М.Б., "М. и М."

Сэр,  я  —  деллец, динглиделлец. (Одобрительные возгласы.) Я  не  могу  претендовать  на  честь почитаться жителем Магльтона, и, признаюсь откровенно, сэр, я  не  домогаюсь этой чести, и я вам объясню,  сэр,  почему  ("слушайте!"):  за  объединенным Магльтоном я охотно признаю все те почести и отличия, на которые  он  вправе претендовать, — они слишком многочисленны и слишком хорошо  известны,  чтобы нуждаться в перечислении. Но,  сэр,  не  забывая  о  том,  что  объединенный Магльтон породил Дамкинса и Поддера, будем помнить всегда, что  Дингли  Делл может похвалиться Лаффи и Страглсом. (Овации.) Пусть не  подумают,  будто  я хочу умалить достоинства двух первых джентльменов. Сэр, я завидую  чувствам, обуревающим их по случаю сегодняшнего события. (Одобрение.) Вероятно, каждый слушающий меня джентльмен знает, какой ответ дал императору Александру некий оригинал, который, употребляя заурядный образ, ютился в бочке.  "Не  будь  я Диогеном, — сказал он, — я бы хотел быть Александром". И я нахожу,  что  эти джентльмены могут сказать: "Не будь я Дамкинсом, я бы хотел быть  Лаффи,  не будь  я  Поддером,  я  бы  хотел  быть  Страглсом".  (Общий  восторг.)

Ч.Диккенс, "Посмертные записки..."

Быть подводником или полярником — не газированную воду продавать. В Арктике человек должен быть романтиком. Иначе грош ему цена.

Анатолий Сергеевич Елкин

"Атомные уходят по тревоге"

КОРОЛЬ
О, если б мне Господь послал кончину!
Здесь на земле - одна печаль и горе.
О, Господи, вот счастье было б в жизни
Быть пастухом простым!
...
Не слаще ли боярышника тень
Для пастухов, стада свои пасущих,
Чем балдахин расшитый - для монархов,
Страшащихся их подданных измены?

У. Шекспир 

" Генрих VI"

В домашнем хозяйстве дедушки обычно полезны не меньше, чем бабушки. Даже если ваш дедушка не был в юности морским пиратом и не хранит под своей кроватью сундук с награбленными драгоценностями, у него всё же найдётся для вас кое-что. Например, свободное время – одно из самых редких сокровищ, которым далеко не всегда обладают остальные вечно чем-нибудь занятые взрослые.

Остер Г.Б.

"Книга вредных знаний"

Если у тебя есть бабушка, считай, что за тобой целая армия.

Фредрик Бакман

"Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения"

За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:

– Народ все еще надеется увидать ваше величество.

Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.

– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.

Л. Толстой

"Война и мир"