Подойдя к самому краю воды, Гедди зашвырнул так и не распечатанную им бутылку далеко в море. На секунду она скрылась под водой, а потом выпрыгнула из воды высоко вверх. Он стоял неподвижно, наблюдая за ней. Лунный свет был настолько ярок, что Гедди мог хорошо видеть, как она качается на волнах, то вверх, то вниз. Она медленно удалялась от берега, поблескивая в лунном свете. Ветер нес ее в открытое море. Скоро она превратилась в небольшое пятнышко, которое можно было различить уже лишь время от времени, а затем тайну этой маленькой бутылки поглотила тайна огромного океана. Гедди неподвижно стоял на берегу, курил и смотрел в морскую даль.

   – Симон! Эй, Симон! Вставай, Симон! – раздался чей-то звучный голос со стороны моря.
   Старый Симон Круз, бывший наполовину рыбаком, а наполовину – контрабандистом, жил в небольшой хибарке на самом берегу моря. Он только что уснул, и тут его разбудили таким неделикатным образом.
   Он надел свои туфли и вышел. С причалившей к берегу шлюпки высаживались на берег третий помощник капитана «Валгаллы» – приятель Симона, и трое матросов.
   – Беги в город, Симон, – закричал помощник капитана, – немедленно разыщи и приведи сюда доктора Грегга, или мистера Гудвина, или кого-то еще из друзей мистера Гедди.
   – Святые угодники! – сонно произнес Симон, – не случилось ли чего с мистером Гедди?
   – Он там, под брезентом, – сказал помощник капитана, показывая на шлюпку, – он, можно сказать, наполовину утонул. Я бы даже сказал, больше чем наполовину. Когда мы заметили его с «Валгаллы», он был уже почти в миле от берега – греб как безумный за какой-то бутылкой, которую ветром относило в море. Мы спустили на воду гичку и поплыли его спасать. Он уже почти догнал эту бутылку, но тут силы оставили его, и он ушел под воду. Мы вытащили его в самый последний момент, спасли… может быть, но вообще это доктору решать – жив он или нет.
   – А бутылка? – сказал старик, протирая глаза. Он еще не полностью проснулся. – Что с бутылкой?
   – Да что ей сделается, – сказал помощник капитана, – плывет себе где-то там, – и показал большим пальцем себе за спину, в направлении моря.
   – Да не стой ты, Симон, дуй за доктором!

О'Генри, "Короли и капуста"

В лаборатории было душно и темно. Я включил свет. Озарились серые гладкие стены, украшенные портретами Эскулапа, Парацельса и самого Амвросия Амбруазовича. Амвросий Амбруазович был изображён в чёрной шапочке на благородных кудрях, и на его груди неразборчиво сияла какая-то медаль.

АБС, "Понедельник..."

Будут с водкою дебаты —
отвечай:
"Нет, ребяты-демократы, —
только чай!"
От подарков их сурово
отвернись:
Мол, у самих добра такого
завались!"

В.С.Высоцкий, "Инструкция перед поездкой за рубеж, или Полчаса в месткоме"

   — Удивительно! — сказал главный литейщик. — Это разбитое оловянное сердце не хочет расплавляться в печи. Мы должны его выбросить вон.
   И швырнули его в кучу сора, где лежала и мертвая Ласточка.
   И повелел Господь ангелу Своему:
   — Принеси Мне самое ценное, что ты найдешь в этом городе.
   И принес Ему ангел оловянное сердце и мертвую птицу.
   — Справедливо ты выбрал, — сказал Господь. — Ибо в Моих райских садах эта малая пташка будет теперь во веки веков, а в Моем золотом чертоге Счастливый Принц будет воздавать Мне хвалу.

О.Уайльд, "Счастливый принц"

Один-одинёшенек жил Робинзон
На острове необитаемом.
Бродил по безлюдному острову он
И был его полным хозяином.

Он шил себе платья из козьих шкур,
Питался одною козлятиной
И был чрезвычайно печален и хмур
От этой еды обязательной.

Бывало, весь день на скале сидит,
Тоскует и с места не сдвинется,
Ворчит, что пропал аппетит, и твердит
Своей длиннохвостой любимице:

— Ах, милая кошечка, я изнемог.
Пойми, мой дружок полосатенький,
Так хочется мне хоть разок, хоть разок
Потешить себя поросятинкой!

Роберт Грейвз, "Робинзон Крузо"

Я начал понимать, в чем дело, и, усевшись в тележку, велел дяде Нэду ехать к ближайшей аллее. Там я вынул мою свинью из мешка, тщательно установил ее, долго прицеливался и дал ей такого пинка, что она вылетела из другого конца аллеи — на двадцать футов впереди своего визга.

О.Генри, "Поросячья этика"

   С треском, шорохом, свистом раздвинулись кусты — и вышел Он.
   Марена увидела Его совсем близко. Медленно и бесшумно ступила она назад и скрылась в кустах орешника, затем легкими, неслышными скачками устремилась к Бемби и Фалине.
   На пути она еще раз оглянулась и увидела, как Он склонился над поверженным и схватил его.
   Затем раздался звенящий предсмертный крик Гобо.

Ф.Зальтен, "Бемби"

Свинья под Дубом вековым
Наелась желудей досыта, до отвала;
Наевшись, выспалась под ним;
Потом, глаза продравши, встала
И рылом подрывать у Дуба корни стала.

«Ведь это дереву вредит, —
Ей с Дубу Ворон говорит, —
Коль корни обнажишь, оно засохнуть может».
«Пусть сохнет, — говорит Свинья, —
Ничуть меня то не тревожит,
В нем проку мало вижу я;
Хоть век его не будь, ничуть не пожалею;
Лишь были б желуди: ведь я от них жирею».

«Неблагодарная! — промолвил Дуб ей тут, —
Когда бы вверх могла поднять ты рыло,
Тебе бы видно было,
Что эти желуди на мне растут».
____________

Невежда так же в ослепленье
Бранит науку и ученье
И все ученые труды,
Не чувствуя, что он вкушает их плоды.

Дедушка Крылов, "Свинья под дубом"