Он осторожно откинул одеяло, соскользнул на пол и уже тихонько шел к двери, когда раздался голос брата:
   — Ты куда?
   — Что?
   Голос брата стал ледяным.
   — Я спрашиваю, далеко ли ты собрался?
   — За водой.
   — Ты не хочешь пить.
   — Хочу, правда же хочу.
   — Нет, не хочешь.
   Капитан Джон Блэк рванулся и побежал. Он вскрикнул. Он вскрикнул дважды. Он не добежал до двери.

Рэй Бредбери, "Марсианские хроники (Третья экспедиция)"

Летим. Сначала по Газетному, потом на Большую Дмитровскую. Тут он начал прижимать. Так и есть — к Пуаре. Я проскочил мимо и встал тоже. Граф — в парадное, я — за ним... Ты бывал там? Нет?.. Ну, большой зал, голубчик, всякие предметы для гимнастики... Я ведь туда хаживал, я все это знаю. Большая удача, что граф гимнастику любит... И вот он переодевается. Я вхожу. Раскланиваемся. Ну, думаю, с чего же он начнет? Так и есть — подходит к перекладине. Берется. Руки налились. Ну чистый призовой рысак! Ты не представляешь себе, какие плечи, сколько силищи! Я медленно раздеваюсь, а сам гляжу, что будет. Он начинает подтягиваться — слабовато, пытается крутить — ни черта. Вижу, граф — новичок.

Булат Окуджава, "Похождения Шипова, или Cтаринный водевиль"

Вторую пили близ прилавка в закуточке,
Но это были еще цветочки,
Потом в скверу, где детские грибочки,
Потом — не помню: дошел до точки.

В.С.Высоцкий, "Милицейский протокол"

     —  Майн готт,  тогда  ты  большой турак! —  возразил мне на  это голос, удивительнее которого я в жизни не слышал.
     Поначалу я принял было его за шум в ушах — какой слышишь иногда спьяну, но потом сообразил, что он гораздо больше походит на  гул, издаваемый пустой бочкой,  если бить по ней большой палкой; так что на этом  бы объяснении я и остановился,  когда бы не  членораздельное  произнесение слогов  и  слов. По натуре я  нельзя сказать чтобы  нервный,  да  и несколько  стаканов  лафита, выпитые мною, придали  мне храбрости, так что никакого трепета я не испытал, а  просто поднял глаза и  не спеша, внимательно огляделся,  ища  непрошеного гостя. Однако никого не увидел.
     — Кхе-кхе, — продолжал  голос, между тем как  я озирался вокруг, — ты, ферно, пьян как свинья, раз не фидишь меня, федь я сижу у тебя под носом.

Э.А.По, "Ангел необъяснимого"

В синем небе, колокольнями проколотом, —
Медный колокол, медный колокол,
То ль возрадовался, то ли осерчал...
Купола в России кроют чистым золотом,
Чтобы чаще Господь замечал.

В.С.Высоцкий, "Купола"

   Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
   — Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца’я влюбился, — сказал он.
   — Денисов, ты этим не шути, — крикнул Ростов, — это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое...
   — Ве’ю, ве’ю, дг’ужок, и г’азделяю и одоб’яю..
   — Нет, не понимаешь!
   И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.

Л.Н.Толстой, "Война и мир"

      — Я и капрала Слейна ремнем заставил сделать ей предложение.
      — Да ну?
      — Вот вам и ну. С виду она не так чтоб очень, но она дочь мамаши Пампуши, и мой долг пристроить ее. За день до того, как Слейна произвели в капралы, я говорю ему: "Слушай, Слейн, если я завтра подниму на тебя руку, это будет нарушение субординации, но вот клянусь райской душенькой мамаши Пампуши, или ты побожишься мне, что сию минуту сделаешь предложение Джханси Маккенна, или я нынче же ночью спущу с тебя шкуру вот этой бронзовой пряжкой. И без того позор роте "Б", что девка так засиделась", — говорю я ему. Вы что, думаете, я позволю щенку, который всего-навсего три года отслужил, перечить мне и наперекор моей воле поступать? Не выйдет дело! Слейн пошел как миленький и сделал ей предложение. Он хороший парень, этот Слейн. Вскорости отправится он в комиссариат и наймет на свои сбережения свадебную карету. Вот так я и пристроил дочку мамаши Пампуши. А теперь идите и пригласите ее еще разок потанцевать.
      И я пошел и пригласил.

Р.Киплинг, "Дочь полка"

   Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
   – Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
   – Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе и занося руку, чтоб обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил ей тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
   «Давно я ждала тебя», – как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка своей просиявшей из-за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцевала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы в сравнении с плечами Элен. Ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
   Князь Андрей любил танцевать и, желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцевать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижный, трепещущий стан и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко от него, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.

"Война и мир"