— Вот! — вскричал эмир, приведенный в полное восхищение ответом Ходжи Насреддина. — Вот как надо отвечать на вопросы эмира! Вы слышали! Учитесь, о болваны, подобные чурбакам! Поистине, Гуссейн Гуслия превосходит вас всех своей мудростью в десять раз! Объявляем ему свое благоволение.
   Сейчас же дворцовый повар подбежал к Ходже Насреддину и набил ему полный рот халвой и леденцами. Щеки Ходжи Насреддина раздулись, он задыхался, густая сладкая слюна текла по его подбородку.

Леонид Соловьев, "Возмутитель спокойствия"

Три кондитера и двадцать поварят набросились на продавца с рвением, достойным похвалы самого толстого из Трёх Толстяков. В одну минуту его облепили со всех сторон. Он сидел с закрытыми глазами, он ничего не видел, но зрелище было чудовищное. Его залепили сплошь. Голова, круглая рожа, похожая на чайник, расписанный маргаритками, торчала наружу. Остальное было покрыто белым кремом, имевшим прелестный розовый оттенок. Продавец мог показаться чем угодно, но сходство с самим собой он потерял, как потерял свой соломенный башмак.
Поэт мог принять теперь его за лебедя в белоснежном оперении, садовник – за мраморную статую, прачка – за гору мыльной пены, а шалун – за снежную бабу.
Наверху висели шары. Украшение было из ряда вон выходящее, но, однако, всё вместе составляло довольно интересную картину.

Юрий Олеша "Три толстяка"

Инспектор пожарной охраны втянул в себя воздух, пригнул голову и, слегка покачивая бедрами, подошел к Паше Эмильевичу.
   - Один мой знакомый, - сказал Остап веско, - тоже продавал государственную мебель. Теперь он пошел в монахи - сидит в допре.
   - Мне ваши беспочвенные обвинения странны, - заметил Паша Эмильевич, от которого шел сильный запах пенных струй.
   - Ты кому продал стул? - спросил Остап позванивающим шепотом.
   Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть даже ногами.

Ильф и Петров "Двенадцать стульев"

- Слушайте, - сказал он тихо, хриплым голосом, медленно и веско расставляя слова. - Это уже не в первый раз сегодня, что вы лезете со мной на ссору. Но, во-первых, я вижу, что, несмотря на ваш трезвый вид, вы сильно и скверно пьяны, а во-вторых, я щажу вас ради ваших товарищей. Однако предупреждаю, если вы еще вздумаете так говорить со мною, то снимите очки.
- Что за чушь? - воскликнул Борис и поднял кверху плечи и фыркнул носом. - Какие очки? Почему очки? - Но машинально, двумя вытянутыми пальцами, он поправил дужку пенсне на переносице.
- Потому что я вас ударю, и осколки могут попасть в глаз, - равнодушно сказал репортер.

А.И. Куприн "Яма"

Придя в себя, он долго лежал с закрытыми глазами, смакуя восхитительное ощущение: жив! Сейчас он отдохнет несколько минут, а потом будет выбираться отсюда. Подальше от чужих планет - на Землю, в какой-нибудь бар. Сначала напьется до чертиков. А затем найдет того самого изобретателя и забьет Оружие ему в глотку, рукояткой набок!
Только маньяк со склонностью к самоубийству способен изобрести Оружие, которое не бабахает!

Роберт Шекли "Не бабахает!"

П р и д в о р н а я  д а м а. Бей в барабаны, труби в трубы, караул, в ружье!
П е р в ы й  м и н и с т р. Он сошел с ума?
Т р а к т и р щ и к. О, если бы!
К о р о л ь. Рассказывай толком, а то убью!
А д м и н и с т р а т о р. Расскажу с удовольствием. Люблю рассказывать о делах, которые удались. Да вы садитесь, господа, чего там в самом деле, я разрешаю. Не хотите - как хотите. Ну вот, значит... Пошел я, как вы настаивали, к девушке... Пошел, значит. Хорошо. Приоткрываю дверь, а сам думаю: ох, убьет... Умирать хочется, как любому из присутствующих. Ну вот. А она обернулась на скрип двери и вскочила. Я, сами понимаете, ахнул. Выхватил, естественно, пистолет из кармана. И, как поступил бы на моем месте любой из присутствующих, выпалил из пистолета в девушку. А она и не заметила. Взяла меня за руку и говорит: я думала, думала, сидя тут у огня, да и поклялась выйти замуж за первого встречного. Ха-ха! Видите, как мне везет, как ловко вышло, что я промахнулся. Ай да я!

Евгений Шварц "Обыкновенное чудо"

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое тёмный ужас начинателя игры!

Тот, кто взял её однажды в повелительные руки,
У того исчез навеки безмятежный свет очей,
Сколько боли лучезарной, сколько полуночной муки
Скрыто в музыке весёлой, как полуденный ручей!

Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,
Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,
И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,
И когда пылает запад и когда горит восток.

Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервётся пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.

Ты поймёшь тогда, как злобно насмеялось всё, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьёт, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.

Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!
Но я вижу — ты смеёшься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!

Н.С. Гумилев "Волшебная скрипка"

Г.А. не стал с ним спорить. «Десять задумавшихся — это совсем не так мало, — сказал он примирительно. — Дай бот каждому из вас на протяжении всей жизни заставить задуматься десять человек. Не к народу ты должен говорить, — продолжал он, возвысив голос с иронической торжественностью, — но к спутникам. Многих и многих отманить от стада — вот для чего пришел ты… Откуда?» Никто не знал, и Г.А. сказал: «Ницше. Это был большой поэт. Однако ему весьма не повезло с поклонниками».

АБС "Отягощенные злом"

Утром мажу бутерброд —
Сразу мысль: а как народ?
И икра не лезет в горло,
И компот не льется в рот!

Ночью встану у окна
И стою всю ночь без сна —
Все волнуюсь об Расее,
Как там, бедная, она?

Леонид Филатов "Сказ про Федота-стрельца, удалого молодца"