Хорошо бы все-таки ввести в моду нижнее белье, подумал Румата. Однако естественным образом это можно было сделать только через женщин, а Румата и в этом отличался непозволительной для разведчика разборчивостью.
_______
   Насколько было проще с носовыми платками! На первом же балу Румата извлек из-за обшлага изящный кружевной платочек и промакнул им губы. На следующем балу бравые гвардейцы уже вытирали потные лица большими и малыми кусками материи разных цветов, с вышивками и монограммами. А через месяц появились франты, носившие на согнутой руке целые простыни, концы которых элегантно волочились по полу.

АБС, "Трудно быть богом"

Проект: о введении единомыслия в России

   Этот черновой проект, написанный Козьмою Прутковым в 1859 г., был напечатан в журнале "Современник" лишь по смерти К. Пруткова, в 1863 г., кн. IV. В подлиннике, вверху его, находится надпись: "Подать в один из торжественных дней, на усмотрение".
   Приступ. Наставить публику. Занеслась. Молодость; науки; незрелость!.. Вздор!.. Убеждения. Неуважение мнения старших. Безначалие. "Собственное" мнение!.. Да разве может быть собственное мнение у людей, не удостоенных доверием начальства?! Откуда оно возьмется? На чем основано? Если бы писатели знали что-либо, их призвали бы к службе. Кто не служит, значит: недостоин; стало быть, и слушать его нечего. С этой стороны еще никто не колебал авторитета наших писателей: я - первый. (Напереть на то, что я - первый. Это может помочь карьере. Далее развить то же, но в других выражениях, сильнее и подробнее.)

Козьма Прутков

   — Это же эхо! Это же эхо! А разве у привидений бывает эхо?
   — Это верно, Джо. Ну и голова у тебя! Это был голос вроде как у Флинта, но всё же это был другой голос.
   — Клянусь дьяволом, это голос Бен Гана.
   — Правильно, это голос Бен Гана. А велика ли разница? Флинт мёртвый и Бен Ган мёртвый.
   — Да плевать мне на этого Бен Гана! Живой или мёртвый — мне уже... Мне уже всё равно! Мне кажется, что мы взяли другой галс.

Х/ф "Остров сокровищ" (1982)

Заглянул он в Лесной устав, но там обо всем говорилось: и о пушной подати, и о грибной, и об ягодной, даже об шишках еловых, а о злодеяниях — молчок!

Салтыков-Щедрин М. Е., Медведь на воеводстве,

- Говорю  тебе,  подойди,  не бойся,  - продолжал Атос. - В ту  минуту, когда я хотел расплатиться с тобой, я положил на стол кошелек.
     - Совершенно верно, ваша светлость.
     - В этом кошельке было шестьдесят пистолей. Где он?
     -  Сдан  в канцелярию суда, ваша светлость: ведь  мне  сказали, что это фальшивые деньги.
     -  Так вот, потребуй кошелек обратно  и оставь  эти шестьдесят пистолей себе.
     - Но ведь вам  хорошо известно, ваша светлость, что судейские чиновники не возвращают того, что попало к ним в руки. Будь это фальшивая монета - ну, тогда бы еще можно было надеяться, но, к несчастью, деньги были настоящие.

Дюма "Три мушкетера"

Передо мной лежала открытка, изображавшая совсем молоденького паренька в такой же, как у меня, пилотке. У пояса его висела кобура, в руке он держал трубу.

— Как кто? Сигналист! Тут так и написано.

— Это ты! — подвигая мне зеркало, обрадовался Славка. — Ну, посмотри, до чего похоже! Я еще когда тебя в первый раз увидел — на кого, думаю, он так похож? Ну, конечно, ты! Вот нос… вот и уши немного оттопырены. Возьми! — сказал он, доставая из гнезда открытку. — У меня таких две, на твое счастье. Бери, бери да радуйся!

"Судьба барабанщика"

Жирный Карл, владелец бара, он же буфетчик, встречал каждого посетителя с какой-то флегматичной угрюмостью, которая тем не менее располагала к непринужденности и дружелюбию. Не знаю, как это у него получалось, — выражение лица у Карла было всегда кислое, тон голоса откровенно враждебный. Помню, я даже испытывал чувство благодарности и умиления, когда Жирный Карл стал узнавать меня и, поворачивая ко мне свою угрюмую харю, спрашивал нетерпеливо: «Ну, чего вам?». Он всегда задавал этот вопрос, хотя подавал только виски и только одного сорта. Я видел, как он наотрез отказался выжать немного лимонного сока в стакан с виски какому-то случайному посетителю. Карл не любил новшеств.

Джон Стейнбек, "Уши Джонни Медведя"

Степа старался что-то припомнить, но припоминалось только одно — что, кажется, вчера и неизвестно где он стоял с салфеткой в руке и пытался поцеловать какую-то даму, причем обещал ей, что на другой день, и ровно в полдень, придет к ней в гости. Дама от этого отказывалась, говоря: «Нет, нет, меня не будет дома!» — а Степа упорно настаивал на своем: «А я вот возьму да и приду!»

М.Б., "М. и М."

Постой, паровоз, не стучите колеса,
Кондуктор, нажми на тормоза:
Я к маменьке родной с последним приветом
Хочу показаться на глаза.

Не жди меня, мама, хорошего сына:
Твой сын не такой, как был вчера...
Меня засосала опасная трясина,
И жизнь моя — вечная игра!

Постой, паровоз, не стучите колеса...
Есть время заглянуть судьбе в глаза —
Пока ещё не поздно нам сделать остановку
Кондуктор, нажми на тормоза!

Из к/ф “Операция Ы и другие приключения Шурика”