Носи портянки, ешь грубую солдатскую пищу, спи на нарах, вставай в шесть утра, мой полы и окна в казармах, учи солдат и учись от солдат, пройди весь стаж от рядового до дядьки, до взводного, до ефрейтора, до унтер-офицера, до артельщика, до каптенармуса, до помощника фельдфебеля, попотей, потрудись, белоручка, подравняйся с мужиком, а через год иди в военное училище, пройди двухгодичный курс и иди в тот же полк обер-офицером.
Куприн А. И., Юнкера

Они позавтракали в спальне, Джулия - в постели, Майкл  -  за  маленьким столиком рядом. Она всматривалась в него, в то время как он читал  газету, острым, оценивающим взглядом. Неужели каких-то три месяца  могли  так  его изменить? А может быть, все годы она смотрела на Майкла  глазами,  которые впервые увидели  его,  когда  он  вышел  в  Миддлпуле  на  сцену  во  всем великолепии юности  и  красоты  и  поразил  ее  любовью,  как  смертельной болезнью? Майкл все еще был удивительно хорош собой. В  конце  концов  ему всего тридцать шесть, но юность  осталась  позади;  с  коротко  стриженной головой, обветренной кожей, легкими морщинками, уже начинающими  бороздить его гладкий лоб и появляться  у  уголков  глаз,  он  был  -  решительно  и бесповоротно - мужчиной. Он утратил свою щенячью грацию, жесты  его  стали однообразны. Взятые в отдельности, это были мелочи, но, собранные  вместе, они абсолютно все меняли. Майкл постарел.

Сомерсет Моэм "Театр"

- Много  прошло  с  тех  давних  пор  славного,  -  заключил  Сильвестр Петрович,  -  превеликие  виктории  одержаны  русским  оружием. Помните вы и Полтаву,  и  Гангут,  и посещение Российским флотом Копенгагена, когда честь командования   соединенным   флотом   принадлежала   государю  нашему  Петру Алексеевичу.  Но  все-таки,  господа  навигаторы, надлежит вам помнить и сию нашу  двинскую  баталию,  ибо  через  нее началось наше движение на Балтику, отсюда  пошли  мы  в  те  далекие  годы на Нюхчу, позже - волоком на Ладогу. Тогда  и  уверились  мы  в  своих  силах.  Коли  захотите поподробнее все то сведать  -  еще  потолкуем на досуге. А знать вам все надобно - ибо какой же флота  офицер  может статься из человека, коему скучно славное прошлое отцов и  дедов,  ратные  их  дела,  воинская работа. Теперь же, судари мои, спать, засиделись  мы  с  вами поздно, завтра же быть подъему раннему - по морскому обычаю, и требовать с вас начну как с истинных флота офицеров.

Юрий Герман "Россия молодая"

Моррель взял кошелек и вздрогнул: он смутно припомнил, что этот кошелек когда-то принадлежал ему.
В одном из его углов лежал вексель на двести восемьдесят семь тысяч пятьсот франков.
Вексель был погашен.
В другом — алмаз величиною с орех со следующей надписью, сделанной на клочке пергамента:
Приданое Жюли.

Дюма "Граф Монте-Кристо"

С этого времени Арабелла Бишоп стала ежедневно посещать барак на пристани. Вначале она приносила испанским пленникам фрукты, а потом деньги и одежду. Девушка старалась приходить в те часы, когда, по ее расчетам, она не могла встретиться с Питером Бладом. Впрочем, и молодой доктор стал бывать здесь все реже и реже, по мере того как его пациенты один за другим поднимались на ноги. Последнее обстоятельство немало способствовало росту популярности Питера Блада среди жителей Бриджтауна. Возможно, они несколько переоценивали его врачебное искусство, но, как бы то ни было, его больные поправлялись, а раненые, которых пользовали местные врачи - Вакер и Бронсон, постепенно переселялись из барака на кладбище. Горожане сделали из этого факта должный вывод, и практика Вакера и Бронсона заметно сократилась, тогда как у Питера Блада, наоборот, работы прибавилось, а вместе с тем увеличились и доходы его хозяина. Следствием этого явился план, после длительного размышления выношенный Вакером и Бронсоном, который повлек за собой столько важных событий... Но не будем забегать вперед.

Рафаэдь Сабатини "Одиссея капитана Блада"

Да. Он не знает.
Не знает, как живем мы, чем мы дышим.
Догсборо в нашей шкуре не бывал.
Теперь — вопрос: как нам его заставить
Почувствовать себя на нашем месте?
Пусть учится паршивый старикан.
Послушайте, я выработал план!

Бертольт Брехт, "Карьера Артуро Уи, которой могло не быть"

Он подтолкнул Вольку к зеркалу, висевшему неподалёку. Из зеркала на Вольку, оторопело разинув рот, смотрел мальчик с роскошной русой бородой на пышущем здоровьем веснушчатом лице.

Лазарь Лагин, "Старик Хоттабыч"

   Внезапно дама, заговаривавшая с рыцарем, схватила светильник и приблизилась ко мне так стремительно, что, казалось, она скорее летит, а не идет.
   Она высоко подняла светильник и обратила внимание присутствующих на тень, отбрасываемую мною.
   Тут со всех сторон раздались крики возмущения, и я услышала слова, которые повторялись в толпе:
   — Тень-то! Тень-то! Не наша она!
   Сперва я не поняла смысла этих слов, но, осмотревшись кругом, чтобы разгадать их значение, со страхом увидела, что ни у кого из окружавших меня не было тени: все они скользили мимо факелов, не заслоняя собою их свет.
   Мной овладел невыразимый ужас. Чувствуя, что я лишаюсь сил, я поднесла руку к сердцу. Мои пальцы коснулись крестика, который я недавно целовала, и мне вновь послышался голос командора, зовущий меня. Я хотела бежать, но рыцарь сжал мне руку своей железной дланью и принудил меня остаться.
   — Не страшитесь, — проговорил он, — клянусь погибелью души моей — не потерплю, чтобы кто обидел вас, а дабы никто и не помышлял о том, сейчас же священник благословит нас и повенчает!
   Толпа расступилась, и к нам подполз на четвереньках длинный францисканец, бледный и худой.
   Его как будто мучили жестокие боли, но в ответ на все его стоны дама с жемчугами в волосах как-то неестественно засмеялась и, повернувшись к рыцарю, сказала:
   — Вот видите, сударь, видите, наш приор опять кобенится, как триста лет назад.
   Рыцарь приподнял забрало. Лицо его, нисколько не напоминавшее д’Юрфе, было мертвенно-бледно, а взгляд носил печать такой зверской жестокости, что я не могла его выдержать. Глаза его выступали из орбит и были устремлены на меня, а приор, ползая по полу, гнусавил между тем молитвы, которые время от времени прерывались такими страшными проклятиями и криками боли, что волосы у меня дыбом вставали на голове. Холодный пот выступал у меня на лбу, но я не в состоянии была и пошевелиться, ибо своим рукопожатием господин Бертран отнял у меня всякую способность к действию, и мне оставалось только смотреть и слушать.
   Когда, наконец, францисканец, обращаясь к присутствующим, стал возвещать о моем бракосочетании с господином Бертраном д’Обербуа, страх и негодование придали мне вдруг силу сверхъестественную. Сделав резкое усилие, я высвободила руку и, держа в ней крест, подняла его над призраками:
   — Кто бы вы ни были, — воскликнула я, — именем бога живого приказываю вам: исчезните.
   При этих словах лицо господина Бертрана совершенно посинело. Он покачнулся, и я услышала, как гулко, словно бы это был железный чан, ударились о плиты пола рыцарские латы.
   В то же мгновение исчезли и все остальные призраки, налетел ветер и погасил огни.

А.К.Толстой, "Встреча через триста лет"

   Брату моему, как существу недалекому,  до  этого  мгновения, видимо,  просто  не  приходило  в  голову,  что  он  сам  может изготовить себе  спутников.  Сейчас  же  он,  в  великой  своей гордыне,  пожелал  себе  спутника  величиной  с  гору.  И такой спутник у него действительно тотчас же  появился.  Но  так  как масса  вещества,  заключенного  в  этой  горе, во многие тысячи тысяч раз превышала вес взбалмошного и бестолкового брата моего Омара Юсуфа, то Омар Юсуф тотчас же  шлепнулся  о  созданное  им новое  небесное  тело,  упруго, как футбольный мяч, отскочил от него и с воплями стал быстро-быстро вокруг него вращаться.
   Так Омар Юсуф  пал  жертвой  своего  непомерного  тщеславия, превратившись в спутника своего собственного спутника.

Лазарь Лагин "Старик Хоттабыч"