Писатель Кукушкин с отчаянием в глазах почесал затылок и огляделся:

— А где тут у вас корзина?

— Вот она, — указал издатель.

Писатель Кукушкин бросил свою рукопись в корзину, вытер носовым платком мокрое лицо и лаконично спросил:

— О чём нужно?

— Первее всего теперь читается естествознание и исторические книги. Пиши, брат Кукушкин, что-нибудь там о боярах, о жизни мух разных…

— А аванс дадите?

Аверченко.

— А давай-ка, Светлана, надень ты своё розовое платье. Возьмём мы из-за печки мою походную сумку, положим туда твоё яблоко, мой табак, спички, нож, булку и уйдём из этого дома куда глаза глядят.
Подумала Светлана и спрашивает:
— А куда твои глаза глядят?
— А глядят они, Светлана, через окошко, вот на ту жёлтую поляну, где пасётся хозяйкина корова. А за поляной, я знаю, гусиный пруд есть, а за прудом водяная мельница, а за мельницей на горе берёзовая роща. А что там за горой,— уж этого я и сам не знаю.

Аркадий Гайдар "Голубая чашка"

- Идем, Уотсон, скорее! - шепнул Холмс, и  мы,  стараясь  не  шуметь, устремились сквозь кусты к тому месту, откуда видна  была  боковая  стена особняка, увитая плющом и залитая светом молодой луны. Мы ясно  разглядели скрюченную фигуру профессора и вдруг увидели, как он начал с  непостижимым проворством карабкаться вверх по стене. Он перелетал  с  ветки  на  ветку, уверенно переставляя ноги, цепко хватаясь руками, без всякой видимой цели, просто радуясь переполнявшей его  силе.

Артур Конан Дойл "Человек на четвереньках"

     Распрощались мы. Потом я с Фуксом уехал и вот,  видите,  до  сих  пор жив, здоров и  молод  душой.  Фукс  исправился,  поступил  на  кинофабрику злодеев играть: у него внешность для этого подходящая. А Лом там  остался, командовать этой яхтой.
     Вскоре я от него письмо получил. Писал он, что ничего, справляется, и яхта неплохо ходит. Конечно, эта "Беда" не "Беда". Ну,  да  это  не  беда, все-таки плавает... Да.
     Вот так-то, молодой человек. А вы  говорите,  что  я  не  плавал.  Я батенька мой, плавал, да еще как плавал! Вот, знаете,  стар  стал,  память слабеет, а то бы я вам рассказал, как я плавал.

А.С. Некрасов "Приключения капитана Врунгеля"

— Вы живете, как дикие звери, газет не читаете, не обращаете никакого внимания на гласность, а в газетах так много замечательного! Ежели что случится, сейчас всё известно, ничего не укроется! Как я счастлив! О, господи! Ведь только про знаменитых людей в газетах печатают, а тут взяли да про меня напечатали!

А.П. Чехов "Радость"

Жил-былу утёнок Тим. Был он очень любознательным, всё ему было интересно. Но однажды утёнок стал знаменитым...

Знаменитый утенок Тим - Блайтон Э.

За завтраком, небрежно просматривая газеты, я наткнулся на следующую заметку и, сказать по правде, был совершенно ошеломлен: "Лжесвидетельство. Быть может, теперь, выступая перед народом в качестве кандидата в губернаторы, мистер Марк Твен соизволит разъяснить, при каких обстоятельствах он был уличен в нарушении присяги тридцатью четырьмя свидетелями в городе Вакаваке (Кохинхина) в 1863 году? Лжесвидетельство было совершено с намерением оттяпать у бедной вдовы-туземки и ее беззащитных детей жалкий клочок земли с несколькими банановыми деревцами - единственное, что спасало их от голода и нищеты. В своих же интересах, а также в интересах избирателей, которые будут, как надеется мистер Твен, голосовать за него, он обязан разъяснить эту историю. Решится ли он?"

Марк Твен "Как я баллотировался в губернаторы"

   Я удивился и спросил, а в чем дело? Разве я сказал что-нибудь крамольное? Это же всем известно, это еще Маркс заметил, что первичное первично, а вторичное вторично.
   ―Какая глупость! - закричала она, ужасно возбудившись. - То, что ты говоришь, - это метафизика, гегельянство и кантианство. Я не знаю, что сказал Маркс, но Гениалиссимус говорит, и это краеугольный камень его учения, что первичное вторично, а вторичное первично.
   При этом она так на меня посмотрела, что я замолчал. По прошлому опыту я знал, что некоторые гениалиссимусы так обожают свои высказывания, что несогласным готовы голову оторвать.

Владимир Войнович "Москва 2042"

  Только ночью раз Андрей увидал, как старец тихонько слез с печи, зачерпнул из горшка ложку меду и потребил его с неосвященной просфорой. У Андрюшки похолодели члены; кажется, лучше бы при нем сейчас человека зарезали, чем - это. И не знал - утаить, что видел, или сказать? Утром все-таки, заплакав, сказал. Нектарий даже задохнулся:
  - Собака, дура! То бес был, не я. А ты обрадовался! Вот она, плоть окаянная! Тебе бы за ложку меду царствие небесное продать!

Алексей Толстой "Петр Первый"