В конце прошлого лета, перед осенью, когда поспели яблоки и пришла пора собирать их, Вера сидела однажды вечером в маленькой беседке из акаций, устроенной над забором, близ старого дома, и глядела равнодушно в поле, потом вдаль на Волгу, на горы. Вдруг она заметила, что в нескольких шагах от нее, в фруктовом саду, ветви одной яблони нагибаются через забор.
Она наклонилась и увидела покойно сидящего на заборе человека, судя по платью и по лицу, не простолюдина, не лакея, а по летам — не школьника. Он держал в руках несколько яблок и готовился спрыгнуть.
— Что вы тут делаете? — вдруг спросила она.
Он поглядел на нее с минуту.
— Вы видите, лакомлюсь.
Он закусил одно яблоко.
— Не хотите ли? — говорил он, подвигаясь к ней по забору и предлагая ей другое.
Она отступила от забора на шаг и глядела на него с любопытством, но без страха.
— Кто вы такой? — сказала она строго, — и зачем лазите по чужим заборам?
— Кто я такой — до того вам нужды нет. А зачем лазаю по заборам — я уж вам сказал: за яблоками.
— И вам не совестно? Вы, кажется, не мальчик.
— Чего совеститься?
Он усмехнулся.
— Брать тихонько чужие яблоки! — упрекнула она.

И.А. Гончаров "Обрыв"

   В это время из подъезда выбежал огромный лакей в ливрейном фраке нараспашку, с аксельбантами и в штиблетах. Он подошел к казачку, дал ему сначала оплеуху, потом назвал дураком.
   — Что вы, Матвей Моисеич, за что это? — сказал озадаченный и сконфуженный казачок, придерживаясь за щеку и судорожно мигая.
   — А! Ты еще разговаривать? — отвечал лакей. — Я за тобой по всему дому бегаю, а ты здесь!
   Он взял его одной рукой за волосы, нагнул ему голову и три раза методически, ровно и медленно, ударил его по шее кулаком.
   — Барин пять раз звонил, — прибавил он в виде нравоучения, — а меня ругают за тебя, щенка этакого! Пошел!

И.А. Гончаров "Обломов"

   От страха, злобы и стыда он оцепенел… Что теперь делать? Что скажет жена, если узнает? Что скажут сослуживцы? Его превосходительство наверное похлопает его теперь по животу, фыркнет и скажет: «Поздравляю… Хе-хе-хе… Седина в бороду, а бес в ребро… шалун, Семен Эрастович!» Весь дачный поселок узнает теперь его тайну, и, пожалуй, почтенные матери семейств откажут ему от дому. О подкидышах печатают во всех газетах, и таким образом смиренное имя Мигуева пронесется по всей России…

А.П. Чехов "Беззаконие"

"Что до меня, - размышлял Портос, глядя на Мордаунта и думая только о нем, - то если бы я не боялся  нарушить  торжественность  обстановки,  я спрыгнул бы вниз с трибуны и в три прыжка очутился бы возле Мордаунта. Я бы задушил его, а затем схватил бы его за ноги в отдубасил им всех  этих дрянных мушкетеришек, представляющих скверную пародию на наших французских мушкетеров. Тем временем Д'Артаньян, который всегда  был  отважен  и предприимчив, может быть, нашел бы средство спасти  короля.  Надо  будет поговорить с ним об этом".

Александр Дюма "Двадцать лет спустя"

   Луна опускалась за горы; ряды дрожащих, жавшихся друг к другу обезьян на стенах и укреплениях казались какими-то трепещущими разорванными косматыми лоскутами. Балу спустился к бассейну, чтобы напиться; Багира принялась приводить в порядок свой мех, питон же Каа скользнул к центру террасы и закрыл свои челюсти с таким сухим стуком, что глаза всех обезьян обратились к нему.
   - Луна заходит, - сказал он, - достаточно ли света, чтобы видеть?
   Со стен пронесся стон, похожий на звук ветров в вершинах деревьев:
   - Мы видим, о Каа.
   - Хорошо. Теперь начинается танец, танец голода Каа. Сидите и смотрите.

Редьярд Киплинг "Книга джунглей"

Снова громко заиграла музыка, и кое-кто их сгорбленных чап-чапычей  с массивными челюстями возобновил свое шарканье ногами по  полу,  означавшее танцы.

Филип К.Дик, "Симулакрон"

На Берклей-сквере Томлинсон скончался в два часа.
Явился Призрак и схватил его за волоса,
Схватил его за волоса, чтоб далеко нести,
И он услышал шум воды, шум Млечного Пути,
Шум Млечного Пути затих, рассеялся в ночи,
Они стояли у ворот, где Петр хранит ключи.

Р.Киплинг, "Томлинсон", перевод: Оношкович-Яцына

   Мы заказали по почте четырехвесельный ялик. Когда мы явились на пристань с чемоданами в руках и назвали себя, лодочник сказал:
   "Как же, как же, вы заказали четырехвесельный ялик. Он готов. Джим, притащи-ка сюда "Гордость Темзы"!"
   Мальчик ушел и через пять минут вернулся, с трудом волоча за собой деревянную колоду доисторического вида, которую, судя по всему, недавно выкопали из-под земли, и, к тому же, выкопали так небрежно, что без всякой необходимости нанесли ей тяжкие повреждения.
   Лично я с первого взгляда на этот предмет решил, что передо мной какая-то реликвия эпохи Древнего Рима, — какая именно, я затруднялся определить, но полагал, что скорее всего гроб.
   Такое предположение казалось мне весьма правдоподобным, поскольку верховья Темзы изобилуют римскими древностями. Однако один из наших спутников, серьезный юноша, смысливший кое-что в геологии, поднял на смех мою римскую теорию и объявил, что любой мало-мальски мыслящий человек (категория, к которой он, при всем желании, причислить меня не может) сразу же узнает в найденном мальчишкой предмете окаменелого кита. И он указал нам на ряд признаков, свидетельствовавших о том, что кит принадлежал к доледниковому периоду.
   Чтобы покончить с этой дискуссией, мы обратились к мальчишке. Мы заклинали его ничего не бояться и сказать нам, положа руку на сердце, что это такое: окаменелый допотопный кит или древнеримский гроб?
   Мальчик сказал, что это — "Гордость Темзы".

Дж.К.Джером, "Трое в лодке (не считая собаки)"

1-я  г о л о в а Дракона. Мальчик!
Г е н р и х. Почему  ты  потираешь руки,  папа? 
Б у р г о м и с т р.  Ах,  сынок!  В  руки мне сама собою свалилась власть.
2-я   г о л о в а.  Бургомистр,  подойди  ко  мне! Дай   воды! Бургомистр!
Б у р г о м и с т р.   Все   идет   великолепно,  Генрих.  Покойник воспитал их так, что они повезут любого, кто возьмет вожжи.
Г е н р и х. Однако сейчас на площади...
Б у р г о м и с т р. Ах, это пустяки. Каждая  собака  прыгает,  как безумная,  когда  ее  спустишь  с  цепи,  а  потом сама бежит в конуру.
3-я  г о л о в а. Мальчик! Подойди-ка ко мне! Я умираю.
Г е н р и х. А Ланцелота ты не боишься, папа7
Б у р г о м и с т р. Нет, сынок. Неужели ты  думаешь,  что  дракона было  так  легко  убить?  Вернее всего, господин Ланцелот лежит обессиленный на ковре-самолете и  ветер  уносит  его  прочь  от нашего города.
Г е н р и х. А если вдруг он спустится...
Б у р г о м и с т р.  То  мы  с  ним легко справимся. Он обессилен, уверяю тебя. Наш дорогой покойник все-таки умел драться.  Идем. Напишем  первые  приказы.  Главное — держаться как ни в чем не бывало.
1-я  г о л о в а. Мальчик! Бургомистр!
Б у р г о м и с т р. Идем, идем, некогда!

Е.Л.Шварц, "Дракон"