Мне принесли сыр, и я погрузил его в кэб. Это было ветхое сооружение, влекомое беззубым и разбитым на ноги лунатиком, которого его владелец в разговоре со мной, забывшись, назвал лошадью.
   Я положил сыр наверх, и мы припустились аллюром, который мог бы сделать честь самому быстрому из существующих паровых катков, и все шло превесело, словно во время похоронной процессии, пока мы не завернули за угол. Тут ветер пахнул ароматом сыра в сторону нашего скакуна. Тот пробудился от транса и, в ужасе всхрапнув, помчался со скоростью трех миль в час. Ветер продолжал дуть в том же направлении, и не успели мы доехать до конца улицы, как наш рысак уже несся во весь опор, развивая скорость до четырех миль в час и без труда оставляя за флагом всех безногих калек и тучных леди.

Джером К. Джером "Трое в лодке, не считая собаки"

   С доверчивой  почтительностью  обратившись  к  чудесному  продавцу,  он спросил:
   — А эта сабля тоже волшебная?
   — Волшебная игрушечная сабля —  не  гнется,  не  ломается  и  не  режет пальцев. У  кого  такая  сабля,  тот  выйдет  цел  и  невредим  из  любого единоборства с  любым  врагом  не  старше  восемнадцати  лет.  От  двух  с половиной шиллингов до семи с половиной, в зависимости от  размера...  Эти картонные  доспехи  предназначены  для  юных  рыцарей   и   незаменимы   в странствиях. Волшебный щит, сапоги-скороходы, шапка-невидимка.
   — Ох, папа! — воскликнул Джип.

Г.Дж.Уэллс, "Волшебная лавка"

   Шапку-невидимку Алиса всегда носила с собой в сумочке через плечо. И когда в подземелье загорелся свет и показались толстяк и его люди, Алиса незаметно надела шапку-невидимку и исчезла. Хотя никуда из подземелья не уходила. Она думала, что, если нас запрут куда-нибудь, она сможет украсть ключ и выпустить нас на свободу.

Кир Булычев "Девочка с Земли"

В наше время бабизм-ягизм играет большое значение и имеет большую роль. Иванушка-дурачок стал нарицательным, а баба-яга безвозвратно ушла в далекое прошлое

Марк Розовский.

   Между тем помрачневший инспектор пожарной охраны спустился задом по чердачной лестнице и, снова очутившись в    кухне, увидел пятерых граждан, которые прямо руками выкапывали из бочки кислую капусту и обжирались ею. Ели они в    молчании. Одни только Паша Эмильевич по-гурмански крутил головой и, снимая с усов капустные водоросли, с трудом говорил:
   – Такую капусту грешно есть помимо водки.
   – Новая партия старушек? - спросил Остап.
   – Это сироты, - ответил Альхен, выжимая плечом инспектора из кухни и исподволь грозя сиротам кулаком.

Ильф и Петров "Двенадцать стульев"

   Добившись во что бы то ни стало знакомства, Щавинский мягко и любовно, с какой-то обволакивающей паучьей манерой овладевал вниманием своей жертвы. Здесь он шёл на всё: просиживал целыми ночами без сна с пошлыми, ограниченными людьми, весь умственный багаж которых составлял — точно у бушменов — десяток-другой зоологических понятий и шаблонных фраз; он поил в ресторанах отъявленных дураков и негодяев, терпеливо выжидая, пока в опьянении они не распустят пышным махровым цветом своего уродства; льстил людям наобум, с ясными глазами, в чудовищных дозах, твёрдо веря в то, что лесть — ключ ко всем замкам; щедро раздавал взаймы деньги, зная заранее, что никогда их не получит назад. В оправдание скользкости этого спорта он мог бы сказать, что внутренний психологический интерес значительно превосходил в нём те выгоды, которые он потом приобретал в качестве бытописателя.

А.И. Куприн "Штабс-капитан Рыбников"

   Между тем отец стал замечать, что сын его, точно, оказывает большие успехи, что от книг его не оторвешь, но что впрок это ему не идет и что к довершению всего он глупеет, тупеет и час от часу становится рассеяннее и бестолковее.
   Грангузье пожаловался на это дону Филиппу де Маре, вице-королю Папелигосскому, и услышал в ответ, что лучше совсем ничему не учиться, чем учиться по таким книгам под руководством таких наставников, ибо их наука – бредни, а их мудрость – напыщенный вздор, сбивающий с толку лучшие, благороднейшие умы и губящий цвет юношества.

Франсуа Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль"

   Приблизительно через полчаса вошел какой‑то почтенный старец с длинной развевающейся бородой и благообразным, но довольно суровым лицом. Я пригласил его садиться. По‑видимому, он был чем‑то расстроен. Сняв шляпу и поставив ее на пол, он извлек из кармана красный шелковый платок и последний номер нашей газеты.
   Он разложил газету на коленях и, протирая очки платком, спросил:
   — Это вы и есть новый редактор?
   Я сказал, что да.
   — Вы когда‑нибудь редактировали сельскохозяйственную газету?
   — Нет, — сказал я, — это мой первый опыт.
   — Я так и думал. А сельским хозяйством вы когда‑нибудь занимались?
   — Н‑нет, сколько помню, не занимался.
   — Я это почему‑то предчувствовал, — сказал почтенный старец, надевая очки и довольно строго взглядывая на меня поверх очков. Он сложил газету поудобнее. — Я желал бы прочитать вам строки, которые внушили мне такое предчувствие. Вот эту самую передовицу. Послушайте и скажите, вы ли это написали?
   «Брюкву не следует рвать руками, от этого она портится. Лучше послать мальчика, чтобы он залез на дерево и осторожно потряс его».
   — Ну‑с, что вы об этом думаете? Ведь это вы написали, насколько мне известно?
   — Что думаю? Я думаю, что это неплохо. Думаю, это не лишено смысла. Нет никакого сомнения, что в одном только нашем округе целые миллионы бушелей брюквы пропадают из‑за того, что ее рвут недозрелой, а если бы послали мальчика потрясти дерево…
   — Потрясите вашу бабушку! Брюква не растет на дереве!
   — Ах, вот как, не растет? Ну а кто же говорил, что растет? Это надо понимать в переносном смысле, исключительно в переносном. Всякий, кто хоть сколько‑нибудь смыслит в деле, поймет, что я хотел сказать «потрясти куст».
   Тут почтенный старец вскочил с места, разорвал газету на мелкие клочки, растоптал ногами, разбил палкой несколько предметов, крикнул, что я смыслю в сельском хозяйстве не больше коровы, и выбежал из редакции, сильно хлопнув дверью. Вообще он вел себя так, что мне показалось, будто он чем‑то недоволен. Но, не зная, в чем дело, я, разумеется, не мог ему помочь.

Марк Твен "Как я редактировал сельскохозяйственную газету"

Птичка божия не знает
Ни заботы, ни труда;
Хлопотливо не свивает
Долговечного гнезда;

Пушкин.