— Как... —  пробормотал  я,  —  значит,  вы  утверждаете,  что...  Вы говорите... Что наступает полная изоляция?..
     — Естественно. Разве я сказал, что в этой  коробке  весь  человек?  Я говорил только о душе. Вообразите себе, что с этой секунды  вы  перестаете получать всякую информацию извне, как будто ваш мозг отделен от  тела,  но продолжает  существовать  во  всей  полноте  жизненных  сил.  Вы  станете, разумеется, слепым и глухим,  в  известном  смысле  также  парализованным, поскольку уже не будете иметь в своем распоряжении  тела,  однако  целиком сохраните внутреннее зрение, то  есть  ясность  разума,  полет  мысли,  вы сможете свободно мыслить, развивать и формировать воображение,  переживать надежды, печали,  радости,  вызванные  преходящими  изменениями  душевного состояния, — именно это все дано душе, которую я кладу на ваш стол...
     — Это ужасно... — сказал я. — Слепой,  глухой,  парализованный...  На века.
     — Навеки, — поправил он меня. — Я сказал уже столько, господин Тихий, что могу добавить только одно. Сердцевина тут — кристалл, особый  вид,  не существующий в природе, инертная субстанция,  не  вступающая  ни  в  какие химические соединения... В ее непрерывно вибрирующих молекулах и заключена душа, которая чувствует и мыслит...
     — Чудовище, — произнес я тихо и спокойно, — отдаете ли вы себе  отчет в том, что вы сделали?

Станислав Лем, "Из воспоминаний Ийона Тихого. Открытие профессора Декантора"

       — Нет... не понимаю... — задумчиво протянула Ровинская, не глядя немке в лицо, а потупив глаза в пол. — Я много слышала о вашей жизни здесь, в этих... как это называется?.. в домах. Рассказывают что-то ужасное. Что вас принуждают любить самых отвратительных, старых и уродливых мужчин, что вас обирают и эксплуатируют самым жестоким образом...
       — О, никогда, мадам... У нас, у каждой, есть своя расчетная книжка, где вписывается аккуратно мой доход и расход. За прошлый месяц я заработала немного больше пятисот рублей. Как всегда, хозяйке две трети за стол, квартиру, отопление, освещение, белье... Мне остается больше чем сто пятьдесят, не так ли? Пятьдесят я трачу на костюмы и на всякие мелочи. Сто сберегаю... Какая же это эксплуатация, мадам, я вас спрашиваю? А если мужчина мне совсем не нравится, — правда, бывают чересчур уж гадкие, — я всегда могу сказаться больной, и вместо меня пойдет какая-нибудь из новеньких...

А.И.Куприн, "Яма"

   Радуйтесь,
   Ибо отныне вы – совершенны! До сего дня ваши же детища, механизмы – были совершеннее вас.
   Чем?
   Каждая искра динамо – искра чистейшего разума; каждый ход поршня – непорочный силлогизм. Но разве не тот же безошибочный разум и в вас?
   Философия у кранов, прессов и насосов – законченна и ясна, как циркульный круг. Но разве ваша философия менее циркульна?
   Красота механизма – в неуклонном и точном, как маятник, ритме. Но разве вы, с детства вскормленные системой Тэйлора, – не стали маятниково-точны?
   И только одно:
   У механизма нет фантазии.
   Вы видели когда-нибудь, чтобы во время работы на физиономии у насосного цилиндра – расплывалась далекая, бессмысленно-мечтательная улыбка? Вы слышали когда-нибудь, чтобы краны по ночам, в часы, назначенные для отдыха, беспокойно ворочались и вздыхали?
   Нет!
   А у вас – краснейте! – Хранители все чаще видят эти улыбки и вздохи. И – прячьте глаза – историки Единого Государства просят отставки, чтобы не записывать постыдных событий.
   Но это не ваша вина – вы больны. Имя этой болезни: фантазия.
   Это – червь, который выгрызает черные морщины на лбу. Это – лихорадка, которая гонит вас бежать все дальше – хотя бы это „дальше“ начиналось там, где кончается счастье. Это – последняя баррикада на пути к счастью.
   И радуйтесь: она уже взорвана.
   Путь свободен.
   Последнее открытие Государственной Науки: центр фантазии – жалкий мозговой узелок в области Варолиева моста. Трехкратное прижигание этого узелка Х-лучами – и вы излечены от фантазии – навсегда.
   Вы – совершенны, вы – машиноравны, путь к стопроцентному счастью – свободен. Спешите же все – стар и млад, – спешите подвергнуться Великой Операции. Спешите в аудиториумы, где производится Великая Операция. Да здравствует Великая Операция! Да здравствует Единое Государство, да здравствует Благодетель!

Е.И.Замятин, "Мы"

   — Что же это, маменька? Батюшки, я теперь не Бальзаминов, а кто-нибудь другой! (Свахе) А ты говорила, что я дурак!
   — А я и теперь от своих слов не отступлюсь.
   — Миша, ты не обижайся — за умом не гонись. Лишь бы счастье было! С деньгами-то мы и без ума проживём!

Х/ф "Женитьба Бальзаминова"