Когда Котька забил гол, союзники захлопали в ладоши, а самый длинный американец поманил нас к себе. Он показал на какую-то коричневую коробку и сказал, что это шоколад. Как-то моряки угощали меня шоколадам, маленьким коричневым кусочком, который тут же растаял во рту. Другие ребята его не ели — это уж точно. Жереб даже спросил у меня, что вкуснее: виноград или шоколад. Тоже мне, нашёл, что сравнивать!
       — Виноград — это виноград, — сказал я. — А шоколад — это... это...
       — Конфета, — подсказал мне Котька.
       — Какая конфета! — я рассмеялся. — Чудак этот Котька, нашёл конфету, умора, да и только!
       — Конфета — это конфета. Подушечка, например, леденец, — сказал я, — А вот шоколад — это шоколад. Это... — я поцеловал кончики пальцев и закатил глаза, — Вот что такое шоколад!
       — Да-а-а... — протянул Котька в задумчивости. Выло похоже, что на этот раз он всё понял,
       И вот теперь мы, как загипнотизированные, смотрели на толстую коричневую плитку, которая плавала перед нашими глазами по воздуху то влево, то вправо.
       — Шоколад! — повторил американец и, отойдя на некоторое расстояние, вытащил из чехла кинокамеру.
       — Нас будут фотографировать, — сказал Котька и попытался прилизать свой чуб.
       — Зачем? — спросил я.
       — Так надо, — авторитетно сказал Котька, Ему было виднее.
       Длинный офицер присел, навёл на нас кинокамеру и кинул плитку. Плитка взлетела вверх и, кувыркаясь, упала на землю. Меня немного удивило, зачем он её кинул, а не протянул нам, но когда Киндер подбил её ногой, я все понял. Они думали, что мы вцепимся в этот шоколад и будем рвать его друг у друга, как голодные собаки. Мы будем драться, а они будут снимать, а потом показывать у себя в Америке.

Г.А.Черкашин, «Вкус медной проволоки»

С давних времен это было известно —
мудрость сию береги! —
все, как положено быть,
все на месте,
если
       ругают
                 враги.
Что там неясного в этих"сюрпризах"?!
Враг на врага похож!
Ярость врага — замечательный признак
того, что ты верно живешь!

В.П.Котов, "Личное счастье"

   В одиннадцать часов мы прибыли на вокзал Ватерлоо и стали спрашивать, с какой платформы отправляется поезд одиннадцать пять. Конечно, никто этого не знал; на Ватерлоо никто никогда не знает, откуда отправляется поезд, равно как не знает, куда идет поезд, если уж он отправился, равно как не знает вообще ничего, относящегося к этому делу. Носильщик, взявший наши вещи, считал, что поезд отправляется со второй платформы, а другой носильщик, с которым наш вступил в дискуссию по данному вопросу, утверждал, что до него дошел слух, будто посадка производится с первой платформы. Начальник же станции, со своей стороны, держался того мнения, что поезд отправляется с пригородной платформы.
   Чтобы выяснить все окончательно, мы поднялись наверх к диспетчеру, и он нам объяснил, что сию минуту встретил одного человека, который будто бы видел наш поезд у третьей платформы. Мы двинулись к составу, стоявшему у третьей платформы, но тамошнее начальство разъяснило нам, что это, скорей всего, саутгэмптонский экспресс, если только не кольцевой виндзорский. Во всяком случае, оно ручается, что это не кингстонский поезд, хотя оно и не может объяснить, почему оно за это ручается.

Дж.К.Джером, "Трое в лодке..."

За горами, за лесами,
За широкими морями,
Не на небе — на земле
Жил старик в одном селе.
У старинушки три сына:
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.

П.П.Ершов, «Конёк-горбунок»

От Москвы до самых до окраин,
С южных гор до северных морей
Человек проходит, как хозяин
Необъятной Родины своей.

Всюду жизнь и вольно и широко,
Точно Волга полная, течет.
Молодым — везде у нас дорога,
Старикам — везде у нас почет.

"Песня о Родине", сл. В.Лебедева-Кумача

Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля,
Просыпается с рассветом
Вся Советская земля.

И опять-таки Лебедев-Кумач, "Москва майская"

Моссовет — в Москве хозяин,
Он заботится о нас.
В новый дом переезжаем —
Он дает в квартиру газ.
По Садовой, по Неглинной
Рассылает он машины —
Утром город поливать.
Прошла машина новая —
И вымыта Садовая,
Неглинной не узнать.

Агния Барто, "Моссовет — в Москве хозяин"