Лишь я, судьбе во всем послушный,
Счастливой лени верный сын,
Душой беспечный, равнодушный,
Я тихо задремал один...
Равны мне писари, уланы,
Равны законы, кивера,
Не рвусь я грудью в капитаны
И не ползу в асессора;

А.С.Пушкин, "Товарищам"

Да, я люблю качели:
В них и радость,
И веселье.
Раз — к солнцу мы взлетели,
Два — опять летим к земле.
И, расставшись в поздний вечер,
До воскресного дня,
Всю неделю жду —
Я опять приду,
Не качайтесь без меня.

Вот приходит воскресенье,
Снова в парк я бегу.
Только вы — с другим,
И глазам своим
Я поверить не могу.

Вы любите качели?
Мне качели надоели!
Нет, правда, в самом деле,
Я пойду на карусель.

Пел Олег Анофриев

   Джейн поднялась на ноги.
   — Как, неужели вы уже уходите? Даже не доели мороженое... Что-нибудь случилось?
   — Мама всегда говорит, что врать нехорошо, — заметила Джейн.
   — Конечно, нехорошо. Очень плохо, — подтвердила миссис Бентли.
   — И слушать, когда врут — тоже нехорошо.
   — Кто же тебе соврал, Джейн?
   — Джейн взглянула на миссис Бентли и смущенно отвела глаза.
   — Вы.
   — Я? — Миссис Бентли засмеялась и приложила сморщенную руку к тощей груди. — Про что же?
   — Про себя. Что вы были девочкой. Миссис Бентли выпрямилась и застыла.
   — Но я и правда была девочкой, такой же, как ты, только много лет назад.
   — Пойдем, Элис. Том, пошли.
   — Постойте, — сказала миссис Бентли. — Вы что, не верите мне?
   — Не знаю, — сказала Джейн. — Нет, не верим.
   — Но это просто смешно! Ведь ясно же: все когда-то были молодыми!
   — Только не вы, — потупив глаза, чуть слышно шепнула Джейн, словно про себя. Ее палочка от мороженого упала в лужицу ванили на крыльце.
   — Ну, конечно, мне было и восемь, и девять, и десять лет, так же как всем вам.
   Девочки хихикнули,  но, спохватившись, тотчас умолкли.
   Глаза миссис Бентли сверкнули.
   — Ладно, не могу я целое утро без толку спорить с маленькими глупышами. Ясное дело, мне тоже когда-то было десять лет и я была такая же глупая.
   Девочки засмеялись. Том смущенно поежился.
   — Вы просто шутите, — все еще смеясь сказала Джейн. — По правде, вам никогда не было десять лет, да?
   — Ступайте домой! — вдруг крикнула миссис Бентли, ей стало невтерпеж под их взглядами. — Нечего тут смеяться!
   — И вас вовсе не зовут Элен?
   — Разумеется, меня зовут Элен!
   — До свиданья! — сквозь смех крикнули девочки, убегая по лужайке; Том поплелся за ними. — Спасибо за мороженое!
   — Я и в классы играла! — крикнула им вдогонку миссис Бентли, но их уже не было.

Тот же автор, "Вино из одуванчиков"

   — Не иначе как двенадцать, — объявил и Шухов. — Солнышко на перевале уже.
   — Если на перевале, — отозвался кавторанг, — так, значит, не двенадцать, а час.
   — Это почему ж? — поразился Шухов. — Всем дедам известно: всего выше солнце в обед стоит.
   — То — дедам! — отрубил кавторанг. — А с тех пор декрет был, и солнце выше всего в час стоит.
   — Чей же эт декрет?
   — Советской власти!
   Вышел кавторанг с носилками, да Шухов бы и спорить не стал. Неуж и солнце ихим декретам подчиняется?

А.И.Солженицын, "Один день Ивана Денисовича"

       Вспомнил, как отец, бывало, после вечерни, сняв пальцами нагар со свечи, раскрывал старинную книгу в коже с медными застежками, переворачивал засаленную у угла страницу и читал о женах:
       "Что есть жена? Сеть прельщения человекам. Светла лицом, и высокими очами мигающа, ногами играюща, много тем уязвляюща, и огонь лютый в членах возгорающа... Что есть жена? Покоище змеиное, болезнь, бесовская сковорода, бесцельная злоба, соблазн адский, увет дьявола..."

А.Н.Толстой, "Петр Первый"