Еще десять лет тому назад я знал людей, которые хотели иметь Двойру, дочь Менделя Погрома, но теперь у Двойры болтается зоб под подбородком и глаза ее вываливаются из орбит. Никто не хочет иметь Двойру. И вот отыскался недавно пожилой вдовец с взрослыми дочерьми. Ему понадобилась полуторная площадка и пара коней. Узнав об этом, Двойра выстирала свое зеленое платье и развесила его во дворе. Она собралась идти к вдовцу, чтобы узнать, насколько он пожилой, какие кони ему нужны и может ли она его получить. Но папаша Крик не хотел вдовцов. Он взял зеленое платье, спрятал его в свой биндюг и уехал на работу. Двойра развела утюг, чтобы выгладить платье, но она не нашла его. Тогда Двойра упала на землю и получила припадок. Братья подтащили ее к водопроводному крану и облили водой. Узнаете ли вы, люди, руку отца их, прозванного Погромом?
  Теперь о Манассе, старом кучере, ездящем на Фрейлине и Соломоне Мудром. На погибель свою он узнал, что кони старого Буциса, и Фроима Грача, и Хаима Дронга подкованы резиной. Глядя на них, Манассе пошел к Пятирубелю и подбил резиной Соломона Мудрого. Манассе любил Соломона Мудрого, но папаша Крик сказал ему:
  - Я не Хаим Дронг и не Николай Второй, чтобы кони мои работали на резине.

Исаак Бабель "Закат"

   Юноша со вздохом покачал головой.
   - Значит, это правда... вы и в самом деле старая дева.
   Прислушался он, а в доме ни звука.
   Совсем тихо, словно кто-то  где-то с  трудом  повернул  потайной кран и мало-помалу,  по капельке,  заработал  заброшенный  на  полвека  водопровод, Старушка начала плакать.
   - Почему вы плачете?
   - Не знаю, - всхлипнув, ответила она.

Рэй Брэдбери "Смерть и дева"

   Ганелон долго молчал. Он допил свой бокал, налил по новой. Я все еще смаковал первый бокал.
   – А вы слыхали когда-нибудь об Авалоне? – наконец спросил он.
   – Да, – ответил я. – Когда-то от бродячего барда довелось мне услышать такую песню:
   «За рекою Блаженных сидели мы, ой да плакали горько, когда вспоминали об Авалоне. Мечи расщепились в наших руках, а щиты мы развесили по ветвям дуба. Серебряные башни пали, утонули в кровавом море. Сколько же миль до Авалона? Да нисколько, – отвечу, – и не ищи, ведь серебряные башни повержены».
   – Авалон пал? – удивился он.
   – Певец, похоже, был помешанным. Больше я ничего не знаю об Авалоне. Просто мне запомнились эти стихи.

Роджер Желязны "Ружья Авалона"

   Подошел как-то Суворов к солдату и сразу в упор:
   — Сколько от Земли до Месяца?
   — Два суворовских перехода! — гаркнул солдат.

С.А. Алексеев "Рассказы о Суворове и русских солдатах"

   - Тихо,  товарищи!  Мы  работники  МУРа,  задержали  на  ваших  глазах рецидивиста-карманника.  Прошу  расступиться и  дать  нам  вывести  его  из троллейбуса.  Свидетелей  и  потерпевшую гражданку  просим  пройти  в  17-е отделение милиции - это тут рядом, в Колобовском переулке...

А. и Г. Вайнеры "Эра Милосердия"

   Кренкель смотрел на  маузер,  сдерживая  дыхание.  Больше  всего  ему хотелось стащить незаметно  какой-нибудь винтик  и  поглядеть,  как  Иван Дмитриевич  рехнется,  не  отходя  от  своей  тряпочки,  когда  маузер  не соберется. Но это было невозможно: в 38 году такое могло быть расценено не иначе как политическая  диверсия  -  умышленная  порча  оружия  начальника экспедиции  и  секретаря  парторганизации.  Десять  лет  лагерей  Кренкелю представлялись чрезмерной платой за удовольствие.
  Он подошел к вопросу с  другой  стороны. Зайдя  к  Папанину в его обязательное оружейное время, перед сном, он  с  ним заговорил, отвлекая внимание, - и украдкой подбросил на тряпочку крохотный шлифованный уголок, взятый у ребят в слесарке ледокола. И смылся от греха.
  Оставшиеся пять суток до Ленинграда Папанин был невменяем.

Михаил Веллер "Маузер Папанина"

   – Ливси! – вскричал сквайр. – Вы должны немедленно бросить эту вашу несчастную практику. Завтра я еду в Бристоль. Через две-три недели, а если повезет, то и через десять дней в нашем распоряжении окажется самое лучшее судно и самая отборная команда. Хокинс отправится с нами в качестве юнги. Ты, Джим, я верю, будешь превосходным юнгой! Вы, Ливси, станете судовым врачом, а я – адмиралом. Мы обязательно возьмем с собой Редрута, Джойса и Хантера. При попутном ветре мы легко отыщем и остров, и сокровища. Мы будем купаться в деньгах, клянусь вам!

Роберт Льюис Стивенсон "Остров сокровищ"

   Дон-Кихоту ветряные мельницы представлялись великанами, а стадо овец целой армией. д'Артаньян каждую улыбку воспринимал как оскорбление, а каждый взгляд – как вызов. Поэтому он от Тарба до Менга не разжимал кулака и не менее десяти раз на день хватался за эфес своей шпаги. Все же его кулак не раздробил никому челюсти, а шпага не покидала своих ножен.

Александр Дюма "Три мушкетера"

Есть по Чуйскому тракту дорога,
Много ездило там шоферов.
Но один был отчаянный шофер,
Звали Колька его Снегирев.

Он машину трехтонную АМО,
Как родную сестренку, любил.
Чуйский тракт до монгольской границы
Он на АМО своей изучил.

Михаил Михеев "Машина АМО"