— В случае реализации клада я, как непосредственный участник концессии и технический руководитель дела, получаю шестьдесят процентов, а соцстрах можете за меня не платить. Это мне все равно.
   Ипполит Матвеевич посерел.
   — Это грабеж среди бела дня.
   — А сколько же вы думали мне предложить?
   — Н-н-ну, пять процентов, ну, десять, наконец. Вы поймите, ведь это же пятнадцать тысяч рублей!
   — Больше вы ничего не хотите?
   — Н-нет.
   — А может быть, вы хотите, чтобы я работал даром, да еще дал вам ключ от квартиры, где деньги лежат?
   — В таком случае простите, — сказал Воробьянинов в нос. — У меня есть все основания думать, что я и один справлюсь со своим делом.
   — Ага! В таком случае, простите, — возразил великолепный Остап, — у меня есть не меньше основания, как говорил Энди Таккер, предполагать, что и я один могу справиться с вашим делом.
   — Мошенник! — закричал Ипполит Матвеевич, задрожав.
   Остап был холоден.
   — Слушайте, господин из Парижа, а знаете ли вы, что ваши брильянты почти что у меня в кармане! И вы меня интересуете лишь постольку, поскольку я хочу обеспечить вашу старость.
   Тут только Ипполит Матвеевич понял, какие железные лапы схватили его за горло.
   — Двадцать процентов, — сказал он угрюмо.
   — И мои харчи? — насмешливо спросил Остап.
   — Двадцать пять.
   — И ключ от квартиры?
   — Да ведь это тридцать семь с половиной тысяч!
   — К чему такая точность? Ну, так и быть — пятьдесят процентов. Половина — ваша, половина — моя.

"Двенадцать стульев"

   Лиса и кот, не теряя времени, выкопали четыре золотые монеты. Лиса так ловко начала делить деньги, что у кота оказалась одна монета, у нее — три.
   Кот молча вцепился когтями ей в рожу.
   Лиса плотно обхватила его лапами. И они оба некоторое время катались клубком по пустырю. Кошачья и лисья шерсть летела клочками в лунном свете.
   Ободрав друг другу бока, они разделили монеты поровну и в ту же ночь скрылись из города.

А.Н.Толстой, "Золотой ключик или приключения Буратино"

     — А я оденусь разбойником, — вмешался мистер Тапмен.
     — Что?! — сказал мистер Пиквик и даже привскочил.
     — Разбойником, — робко повторил мистер Тапмен.
     — Неужели вы хотите сказать,  —  начал  мистер  Пиквик,  внушительно  и строго взирая на своего друга, — неужели вы хотите сказать,  мистер  Тапмен, что  намерены  нарядиться  в  зеленую  бархатную  куртку   с   двухдюймовыми фалдочками?
     — Да, я намерен, сэр, — с жаром ответил мистер Тапмен. —  И  почему  бы мне не нарядиться?
     — Потому, сэр, — сказал мистер Пиквик, заметно разгорячившись,  потому, что вы слишком стары, сэр.
     — Слишком стар! — воскликнул мистер Тапмен.
     — А если нужны еще основания, — продолжал мистер Пиквик, — потому,  что вы слишком толсты, сэр.
     — Сэр! — побагровев, сказал мистер Тапмен. — Это оскорбление.
     — Сэр, — тем же тоном отвечал мистер Пиквик, — если вы появитесь передо мной в зеленой бархатной куртке с двухдюймовыми  фалдами,  это  будет  более серьезное оскорбление.
     — Сэр, вы грубиян, — сказал мистер Таимся.
     — Сэр, — сказал мистер Пиквик, — вы сами грубиян!

Ч.Диккенс, "Посмертные записки..."

     Д'Артаньян вышел от Атоса и вошел в комнату Портоса.
     Он  застал  его  перед  зеркалом;  облачившись в  великолепный,  богато расшитый камзол, Портос любовался собой.
     — А, это вы, любезный друг! — приветствовал он  д'Артаньяна. — Как  вы находите, к лицу мне это платье?
     — Как нельзя лучше, — ответил Д'Артаньян. — Но я пришел предложить вам другое платье, которое будет вам еще больше к лицу.
     — Какое же это?
     — Мундир лейтенанта мушкетеров.

Тот же автор, "Три мушкетера"