На Дону, на реке Медведице, беглый человек, Кузьма, называет себя папой, крестится на солнце и говорит: «Бог наш на небе, а на земле бога не стало, на земле стал антихрист — московский царь, патриарх и бояре — его слуги...» Казаки съезжаются к тому папе и верят... Весь Дон шатается.

Тоже Толстой, только Алексей, причем Николаевич, "Петр Первый"

Ходила во синем море,
Ходила белая рыба,
Ходила, била плесом
По тому ли синю морю:
Ты раздайся, сине море,
На две волны, на два берега.
Ты выплесни, выкини
Алатырь, горюч камень.

А.Н.Толстой, "Странник и змей" (цикл "Русалочьи сказки")

Смиренный парус рыбарей,
Твоею прихотью хранимый,
Скользит отважно средь зыбей:
Но ты взыграл, неодолимый,
И стая тонет кораблей.

А.С.Пушкин, "К морю"

Репродуктор тарахтел. Треск помех – больше ничего. Зеленые «крылышки» махали, но не так, как при нормальном дыхании: они двигались медленно, неуверенно, порой надолго замирали, будто кислородный аппарат Лангнера перестал работать. А резкий блеск в радаре был очень далеко: на координатной сетке, прочерчивающей стекло, он сверкал в самом низу экрана, за полтора километра по прямой линии, значит, уже где-то среди огромных вздыбившихся скал под Солнечными Воротами. И больше он не двигался. При каждом обороте водящего луча он вспыхивал в том же самом месте. Лангнер упал? Лежит там – без сознания?

Станислав Лем, "Условный рефлекс"

Вот и первое заданье:
В три пятнадцать возле бани
(Может, раньше, а может — позже) остановится такси.
Надо сесть, связать шофёра,
Разыграть простого вора.
А потом про этот случай раструбят по Би-би-си.

В.С.Высоцкий, "Пародия на плохой детектив"

   — Алексей, — величественно сказал Юрковский. — Наш... э-э... кадет еще не знает, с кем имеет дело.
   — Нет, я знаю, — сказал Юра. — Я вас сразу узнал.
   — О! — удивился Юрковский. — Нас еще можно узнать?

АБС, "Стажеры"

     Естественно,  хроноп  не может смотреть на свое чадо иначе,  как  низко  склонившись  перед  ним  и произнося слова, исполненные почтительного уважения.
     Сын же, как водится, старательно его ненавидит.  Когда  он  достигает школьного  возраста,  отец  записывает  его  в  первый  класс,  и  ребенок рад-радехонек среди себе подобных маленьких хронопов, фамов и  надеек.  Но по мере того как время близится к полудню, он начинает  хныкать,  так  как знает, что у входа его наверняка ждет отец: завидя свое чадо, он всплеснет руками и начнет нести всякое-разное, вроде того:
     — Здрасте-мордасти, хроноп, хроноп, самый лучший,  самый  росленький, самый румяный, самый дотошный,  самый  почтительный,  самый  прилежный  из детей!
     Вследствие чего стоящие у ограды фамы-юниоры и надейки-юниорки станут прыскать  в  кулак,  а  маленький  хроноп  тяжело  возненавидит  папашу и непременно  между  первым  причастием  и  военной  службой  сотворит   ему какую-нибудь пакость. Но хронопы не очень-то сокрушаются, потому что  сами ненавидели своих отцов и даже склонны полагать, что ненависть эта — другое имя свободы или бесконечного мира.

Хулио Кортасар, "Жизнь хронопов и фамов"

     — Я не хочу ее видеть, не хочу говорить с  ней.  Пусть  сидит  в  своей комнате на хлебе и воде до тех пор, пока не выполнит требований отца. Какого черта! Глава семьи  должен  знать,  куда  уходит  золото  из  его  дома.  Ей принадлежали рупии, может быть единственные во Франции, затем  генуэзские  и голландские дукаты...
     — Сударь, Евгения — наше единственное дитя, и если бы даже она  бросила их в воду...
     — В воду?! — закричал добряк. — В воду?! Да  вы  с  ума  сошли,  госпожа Гранде! У меня что сказано, то крепко, вы знаете. Если хотите мира  в  доме, вызовите  дочь  на  исповедь,  вытяните  у  нее  признание:  женщины   лучше столкуются, чем наш брат. Что бы она ни натворила, не съем же я  ее.  Боится она меня, что ли? Кабы она даже озолотила своего кузена с головы до ног, так он в море, не бежать же за ним.

О. де Бальзак, "Евгения Гранде"

Д у д у к и н. О нет, какая ревность! Вот это идея, идея! Merci, мое сокровище! Как это: женский ум... женский ум?..
М и л о в з о р о в. Женский ум лучше всяких дум.
Д у д у к и н. Вот что правда, то правда! И как это мне в голову не пришло, я, Петя, полагаю, что мы неблагодарны, что мало мы у женщин ручки целуем.

А.Н.Островский, "Без вины виноватые"