Франциск Салеский вопросительно  глядел  на  Швейка.  А  с
другой   стороны   на   Швейка  с  изумлением  взирал  какой-то
великомученик. В зад ему кто-то вонзил зубья пилы,  и  какие-то
неизвестные  римские  солдаты  усердно распиливали его. На лице
мученика не отражалось ни страдания, ни удовольствия, ни сияния
мученичества. Его лицо выражало только удивление, как будто  он
хотел  сказать:  "Как это я, собственно, дошел до жизни такой и
что вы, господа, со мною делаете?"

"Швейк"

— Где бабушка?— спросил я.
— Там, — сказала матушка и кивком головы указала в сторону полуотворенной двери, замыкающей коридор.— Ей назначили черного доктора. Она не может говорить. Надо ждать.

Кейт Уотерхаус, "Билли-враль"

Бабушка Билли умирает, а я никак не мог понять, что за "черный" доктор? Может переводчик Кистяковский не понял какую-то идиому? На сайте переводчиков я задал этот вопрос. Представьте, люди нашли оригинал, но  мне сказали что никаких идиом нет, а доктор может быть выходцем из Индии... или еще откуда. Собственно, сомнения у меня остались.

Деревня, деревня, четыре двора
Четыре двора из ворот ворота,
Четыре двора из ворот ворота,
А на пятый двор живёт миленький мой.

Барыня, барыня, барыня-сударыня,
Барыня, барыня, барыня-сударыня!

Русская народная песня

Выбегалло поднялся.

– Эта... – сказал он и погладил бороду. – Товарищ Хлебовводов правильно здесь заостряет вопрос и верно расставляет акценты. Народ любит стихи – се ля мэн сюр ле кёр ке же ву ле ди! * Но всякие ли стихи нужны народу? Же ву деманд анпё **, всякие ли? Мы с вами, товарищи, знаем, что далеко не всякие. Поэтому мы должны очень строго следовать... эта... определенному, значить, курсу, не терять из виду маяков

АБС, "Сказка о Тройке - I"

Вместе с общим культурным ростом в нашей стране выросла и потребность в хорошей музыке. Никогда и нигде композиторы не имели перед собой такой благодарной аудитории. Народные массы ждут хороших песен, но также и хороших инструментальных произведений, хороших опер.
Некоторые театры как новинку, как достижение преподносят новой, выросшей культурно советской публике оперу Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». Услужливая музыкальная критика превозносит до небес оперу, создает ей громкую славу. Молодой композитор вместо деловой и серьезной критики, которая могла бы помочь ему в дальнейшей работе, выслушивает только восторженные комплименты.
Слушателя с первой же минуты ошарашивает в опере нарочито нестройный, сумбурный поток звуков. Обрывки мелодии, зачатки музыкальной фразы тонут, вырываются, снова исчезают в грохоте, скрежете и визге. Следить за этой «музыкой» трудно, запомнить ее невозможно.
Так в течение почти всей оперы. На сцене пение заменено криком. Если композитору случается попасть на дорожку простой и понятной мелодии, то он немедленно, словно испугавшись такой беды, бросается в дебри музыкального сумбура, местами превращающегося в какофонию. Выразительность, которой требует слушатель, заменена бешеным ритмом. Музыкальный шум должен выразить страсть.
Это все не от бездарности композитора, не от его неумения в музыке выразить простые и сильные чувства. Это музыка, умышленно сделанная «шиворот-навыворот», — так, чтобы ничего не напоминало классическую оперную музыку, ничего не было общего с симфоническими звучаниями, с простой, общедоступной музыкальной речью.

"Сумбур вместо музыки", редакционная статья "Правды" от 28 января 1936 г.

- Шофер, на острова! - крикнула Ирэн.
     Ванечка запахнул  озябшие  колени  короткими  полами  пальтишка, -  они
тотчас разлезлись, - дрогнул от  холода  и  обнял  девушку  за  неподатливые
плечи.
     - Куда это на острова? Поедем лучше спать к тебе.
     - Молчи! Господи, до чего чувственное животное! Успеешь. Нет, сегодня у
меня сумасшедшее настроение. Шофер,  на  Елагин  остров!  Или  же  я  сейчас
выпрыгну из машины. А потом мы поедем ко мне... Спать... Понятно?
     С этими словами девушка таинственно отшатнулась от кассира и,  впившись
ладонями в его плечо, страстно продекламировала нараспев:

                      Вновь оснеженные колонны,
                      Елагин мост и два огня, -
                      И шепот женщины влюбленной,
                      И хруст песка, и храп коня.

     - А я думаю, лучше в  гостиницу  "Гигиена", -  жалобно  сказал  на  это
Ванечка.
     - Молчи, ни одного слова. Чу...

                      Над бездонным провалом в вечность,
                      Задыхаясь, летит рысак...

     Тут игрушечная лошадь внезапно рванулась с  подушки  и  улетела  вон  в
окошко. Автомобиль споткнулся, хрустнул и сел набок.
     - А, тудыть твою в  тридцать  два, -  проворчал  шофер,  обошел  вокруг
остановившейся машины, полез под колеса,  вымазался,  покрыл  матом  все  на
свете и сказал, чтоб вылазили, потому что сломалось заднее колесо  и  дальше
ехать нельзя.

Катаев, "Растратчики"

А если ваше дело возьмут вдруг да  и  запустят
показательным процессом, тогда что? Схватитесь, да поздно будет. А  так,  по
крайней мере, предстанете во всеоружии юридических тонкостей. Главное  дело,
милый, хорошенько проработайте  последнее  слово.  В  последнем  слове  весь
эффект процесса, а остальное - миф, уверяю вас.

Опять Катаев, "Растратчики"

... для того чтобы отправить Мюллера на
виселицу, обвинителю приходилось больше полагаться на свое
красноречие, чем на материалы следствия. Да будет вам
известно, что добиться смертного приговора для убийцы - дело
чести прокурора.

Карел Чапек, "Ясновидец"

Он оторвал подбородок от груди и повернулся ко мне. В глазах его просветился смысл, дрогнул голос, и речь стала разборчивее:
– Сынок! Меня кладут потому, что я заслуженный человек. Я ветеран революции. Мне Сергей Мироныч Киров под Царицыном лично руку пожал. Мне персональную пенсию должны платить.
Слабое движение щёк и губ – тень гордой улыбки – выразились на его небритом лице.
Я оглядел его тряпьё и ещё раз его самого.
– Почему ж не платят?
– Жизнь так полегла, – вздохнул он. – Теперь меня не признают. Какие архивы сгорели, какие потеряны. И свидетелей не собрать. И Сергей Мироныча убили… Сам я виноват, справок не скопил… Одна вот только есть…

Александр Солженицын, "Правая кисть"

А справка у него была о том, что он немало порубал своею рукою оставшихся гадов...