Впрочем,  доктор хорошо знал, что он все  равно не послушался бы совета машины.  Подарок,  сделанный  по  чьему-либо совету,  уже  не  подарок.  Это известно   каждому   школьнику,   выучившему  первую  страничку  нормативной грамматики:  "Все  окружающее  нас  можно  подразделить  на  одушевленное  и неодушевленное, к одушевленному относимся мы  и подарки. Подарком называется вещь,  задуманная вами  и сделанная  вами для другого".  Учение  о  подарках преподается с первого по восьмой класс и  по количеству  отведенных для него часов  занимает третье место после  математики и  физики. Это очень  трудный предмет, и доктору  никогда не удавалось  иметь по нему хорошей отметки.

Н.Разговоров, "Четыре четырки"

   Еще через шесть часов что-то вспыхнуло, комнату заволокло дымом, и дьявол опять оказался тут как тут. У него появились мешки под глазами. Саймон Флэгг согнал с лица усмешку.
   — Я прошел все эти геометрии, — с мрачным удовлетворением произнес черт. — Теперь будет легче. Я, пожалуй, готов заняться вашей маленькой головоломкой.
   Саймон покачал головой.
   — Вы слишком спешите. По-видимому, вы не заметили таких фундаментальных методов, как анализ бесконечно малых, дифференциальные уравнения и исчисление конечных разностей. Затем есть еще...
   — Неужели все это нужно? — вздохнул дьявол.
   Он сел и начал тереть кулаками опухшие веки. Бедняга не мог удержать зевоту.
   — Не могу сказать наверное, — безразличным голосом ответил Саймон. Но люди, трудясь над этой "маленькой головоломкой", испробовали все разделы математики, а задача еще не решена. Я предложил бы...

Артур Порджес, "Саймон Флэгг и дьявол"

Потом — ударники в хлебопекарне
Дают про выпечку до двадцати.
И вот любимая — "А ну-ка, парни!".
Стреляют, прыгают... С ума сойти!

В.С.Высоцкий, "Жертва телевидения"

   В больнице Люциндра кричала охрипшим голосом:
   − Нам нужно без очереди! Несчастный случай случился.
   Мальчишки почтительно мялись за Вандербулем. Рука у него обмотана полотенцем. Боль ударяет в локоть толчками, жжёт плечо, кривит шею.
   Вандербулю было спокойно, словно свалилась с него большая забота, словно он победил врага беспощадно могучей силы.
   Люди провожают его взглядами, в которых сочувствие и сострадание. А он улыбается. И сострадание переходит в обиженный шёпот:
   − И чего улыбается? Может, ему руку отнимут...
   А он улыбается.
   Доктор − молодой парень − постучал карандашом по губе, попросил санитарку выйти и тогда спросил:
   − Сколько держал в кипятке?
   − Не знаю. Люциндра считала до пяти. Только быстро, по-моему.
   − По-твоему...
   Доктор заложил руки назад и заходил по кабинету.
   − Ух, − говорил доктор, сжимая за спиной чистые-чистые пальцы. − Глупость всё это.
   «Хорошее дело быть доктором, − думал Вандербуль. − Доктору нужно всё понимать». Он улыбнулся врачу, и тот нахмурился ещё больше: наверно, застеснялся своего несолидного вида.
   − Очень было больно?
   − Как следует.
   − Не орал, конечно.
   Доктор осторожно обмыл руку жидкостью, подумал и наложил повязку.
   − Без повязки лучше. Повязку я для твоей мамы делаю. Приходи, − сказал доктор.
   − Спасибо, приду, − сказал Вандербуль. − А как вас зовут?
   Доктор опять рассердился.
  − Я тебя не в гости зову. В гости ко мне хорошие дети ходят.
   Вандербуль засмеялся. Доктор покраснел и добавил, не умея сдержать досаду:
   − Будешь ходить на лечение и на перевязку. Герой.

Радий Погодин, "Возраст выносливых и терпеливых"

   Через несколько дней после похорон матери дед сказал мне:
   — Ну, Лексей, ты — не медаль, на шее у меня — не место тебе, а иди-ка ты в люди...
   И пошёл я в люди.

М.Горький, "Детство"

Кто стучится в дверь ко мне
С толстой сумкой на ремне,
С цифрой 5 на медной бляшке,
В синей форменной фуражке?
Это он,
Это он,
Ленинградский почтальон.

С.Я.Маршак, "Почта"

   — Только я хотел бы, чтобы ты написала на нём: "Поздравляю. Пух".
   — И всё?
   — А что ещё?
   — Надо написать так: "Поздравляю с днём рождения, желаю счастья в личной жизни!"
   — Здорово! Так и напиши. Только прибавь ещё: "Пух".
   — А ты сам не умеешь?
   — Вообще-то умею... Но у меня... правильнописание хромает. Оно хорошее, но почему-то хромает.
   — Нет, всё это здесь не поместится: горшочек слишком мал. Знаешь что, Пух? Скажи это просто так, на словах.
   — А на словах я не умею. Ты не забывай, что у меня в голове опилки. Длинные слова меня только расстраивают.
   — Ну хорошо, давай!

М/ф "Винни Пух и день забот"

Сладка ягода в лес поманит,
Щедрой спелостью удивит,
Сладка ягода одурманит,
Горька ягода отрезвит.

Ой, крута судьба, словно горка,
Доняла она, извела.
Сладкой ягоды — только горстка,
Горькой ягоды — два ведра.

Я не ведаю, что со мною,
Для чего она так растёт.
Сладка ягода — лишь весною,
Горька ягода — круглый год.

Над бедой моей ты посмейся,
Погляди мне вслед из окна.
Сладку ягоду рвали вместе,
Горьку ягоду — я одна.

Была такая советская песня на слова Р.Рождественского, исполняли В.Толкунова, М.Пахоменко, Л.Сенчина... Ну очень душещипательно!

   — Мы хотим правды! — наставительно сказал дон Рэба. Брат Аба покивал.
   — Одной только правды!
   — Ага, — сказал Румата. — А мне показалось... — Он замолчал.
   — Что вам показалось?
   — Мне показалось, что вы главным образом хотите прибрать к рукам мое родовое имущество. Решительно не представляю себе, дон Рэба, каким образом вы надеетесь его получить?
   — А дарственная? А дарственная? — вскричал брат Аба.
   Румата засмеялся как можно более нагло.
   — Ты дурак, брат Аба, или как тебя там... Сразу видно, что ты лавочник. Тебе что, неизвестно, что майорат не подлежит передаче в чужие руки?
   Было видно, что брат Аба здорово рассвирепел, но сдерживается.
   — Вам не следует разговаривать в таком тоне, — мягко сказал дон Рэба.
   — Вы хотите правды? — возразил Румата. — Вот вам правда, истинная правда и только правда: брат Аба — дурак и лавочник.

АБС, "Трудно быть богом"