Вдова решила, что настало время расплакаться, и поэтому вынула  носовой платок и пожелала узнать, имеет ли Том намерение ее оскорбить и  считает  ли он достойным джентльмена  порочить  репутацию  другого  джентльмена  за  его спиной; почему — если у него есть что сказать — он не скажет ему этого прямо в лицо, как  мужчина  мужчине,  вместо  того  чтобы  пугать  бедную,  слабую женщину, и так далее.
     — Я и ему успею сказать, — ответил Том, — но  сначала  хочу,  чтобы  вы меня выслушали.
     — Что же это такое? — осведомилась вдова, пристально глядя в лицо Тому.
     — Я вас удивлю, — предупредил Том, опуская руку в карман.
     — Если вы скажете, что у него нет денег, — перебила вдова,  —  мне  это известно, и вы можете не трудиться.
     — Вздор, чепуха, это мелочь, — возразил Том Смарт, — у  меня  у  самого нет денег. Не в этом дело.
     — Ах, боже мой, что же это может быть! — воскликнула бедная вдова.

Ч.Диккенс, "Посмертные записки..."

Я бывал дураком всех разновидностей, кроме одной. Я расстроил свои дела патримониальные, подстроил матримониальные, играл в покер, в теннис и на скачках — избавлялся от денег всеми известными способами. Но одну из ролей, для которых требуется колпак с бубенчиками, я не играл никогда — я никогда не был Искателем Клада. Мало кого охватывает это сладостное безумие. А между тем из всех, кто идет по следам копыт царя Мидаса, именно кладоискателям выпадает на долю больше всего приятных надежд.

О'Генри, "Клад"

   Около семи часов утра Панург явился к Пантагрюэлю, у которого уже собрались Эпистемон, брат Жан Зубодробитель, Понократ, Эвдемон, Карпалим и другие, и при виде Панурга Пантагрюэль, обратясь к ним, сказал:
   — Вот идет сновидец.
   — Эти слова когда-то дорого обошлись сыновьям Иакова, — заметил Эпистемон, — они жестоко за них поплатились.
   Тут заговорил сам Панург:
   — Я, ни дать ни взять, сновидец Гийо. Мне что-то много чего снилось, да только я ровным счетом ничего не понял.

Ф.Рабле, "Гаргантюа и Пантагрюэль"

Некогда в древней Греции на фронтонах театров красовалась бронзовая смеющаяся маска. Маска эта называлась Комедией. Бронзовая личина как будто смеялась и вызывала смех, но вместе с тем хранила печать задумчивости. Пародия, граничащая с безумием, ирония, близкая к мудрости, сосредоточивались и сливались воедино в этом лице; заботы, печали, разочарования, отвращение к жизни отражались на этом бесстрастном челе и порождали мрачный итог — веселость; один угол рта, обращенный к человечеству, был приподнят насмешкой; другой, обращенный к богам, — кощунством; люди приходили к этому совершеннейшему образу сарказма, чтобы столкнуть с ним тот запас иронии, который каждый из нас носит в себе, и толпа, беспрерывно сменявшаяся перед этим воплощением смеха, замирала от восторга при виде застывшей издевательской улыбки.

Виктор Гюго

"Человек, который смеется"

— Ну ты сам подумай, какая от этого кота польза?
— Ну, почему обязательно польза? Какая, например, польза от этой картины на стене?
— От этой картины на стене очень большая польза — она дырку на обоях загораживает!
— Ну и что... И от кота будет польза. Он мышей ловить может.
— У нас нет мышей!
— А мы заведём!

М/ф "Трое из Простоквашино"

В этой сказке
Нет порядка:
Что ни слово —
То загадка!
Вот что
Сказка говорит:

Жили-были
КОТ
и
КИТ.

КОТ — огромный, просто страшный!
КИТ был маленький, домашний.
КИТ мяукал.
КОТ пыхтел.
КИТ купаться не хотел.
Как огня воды боялся.
КОТ всегда над ним смеялся!

Время так проводит
КИТ:
Ночью бродит,
Днем храпит.

КОТ
Плывет по океану,

КИТ
Из блюдца ест сметану.

Ловит
КИТ
Мышей на суше.

КОТ
На море бьет
Баклуши!

КИТ
Царапался, кусался,
Если ж был неравен спор —
От врагов своих спасался,
Залезая на забор.

Добрый КОТ
Ни с кем не дрался,
От врагов
Уплыть старался:
Плавниками бьет волну
И уходит
В глубину...

КИТ
Любил залезть повыше.
Ночью
Песни пел на крыше.
Позовешь его:
— Кис, кис! —
Он охотно
Спрыгнет вниз.

Так бы все и продолжалось,
Без конца, само собой,
Но
Развязка приближалась:
В море
Вышел
Китобой.

Зорко смотрит
Капитан.
Видит — в море
Бьет фонтан.
Он команду подает:
— Кит по курсу!
Полный ход!

Китобой
Подходит к пушке...
Пушки — это не игрушки!
Я скажу
Начистоту:
Не завидую
КИТУ!

— Мама! —
Крикнул китобой,
Отскочив от пушки. —
Что же это?..
Хвост трубой...
Ушки на макушке...

Стоп, машина!
Брысь, урод!
Эй, полундра:
В море — КОТ!
— Успокойся!
Что с тобой?

— Я, — кричит, — не котобой!
Доложите капитану —
Я стрелять в кота не стану!
Наказать я сам готов
Тех, кто мучает котов!

Борис Заходер, "Кит и кот"

Темнота впереди — подожди!
Там — стеною закаты багровые,
Встречный ветер, косые дожди
И дороги — дороги неровные.

Там — чужие слова,
Там — дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.

Там проверка на прочность: бои,
И туманы, и ветры с прибоями.
Сердце путает ритмы свои
И стучит с перебоями.

Там — чужие слова,
Там — дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.

Там и звуки, и краски не те,
Только — мне выбирать не приходится.
Очень нужен я там, в темноте...
Ничего! Распогодится!

Там — чужие слова,
Там — дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.

В.С.Высоцкий

     — Жизни нет от этого  бурьяна! — возмущается  Колос. — Чтоб  его  град побил, чтоб его молния испепелила!
     — Что  ты говоришь! — вразумляют Колос  его  товарищи.  — Если случится пожар, то мы все сгорим, никого не останется.
     —  Ну  и пусть сгорим!  — не  унимается Колос. —  Зато  на  нашем месте вырастут другие колосья.
     — А если вырастет бурьян?

Феликс Кривин, "Злаки"

   Нет, нет! Ни о чем другом не думать! И вдруг... Кажется, все хорошо! Да! Эта стычка, потасовка не спугнула набегавшую волну; вот она захлестнула их, разлилась широко вокруг и несет обоих по густой зелени травы в глубь леса. Кулак Тома угодил Дугласу по губам. Во рту стало горячо и солоно. Дуглас обхватил брата, крепко стиснул его, и они замерли, только сердца колотились, да дышали оба со свистом. Наконец Дуглас украдкой приоткрыл один глаз: вдруг опять ничего?
   Вот оно, все тут, все как есть!
   Точно огромный зрачок исполинского глаза, который тоже только что раскрылся и глядит в изумлении, на него в упор смотрел весь мир.
   И он понял: вот что нежданно пришло к нему, и теперь останется с ним, и уже никогда его не покинет.
   Я ЖИВОЙ, — подумал он.

Рэй Бредбери, "Вино из одуванчиков"