– Значит, вы говорите, – вернулся я к прерванной теме, – что коммунизм все-таки построен? А я, признаться, этого не ожидал и не предвидел. Дело в том, что по части передового мировоззрения я всегда был слабоват. У меня был ум такой, знаете, ненаучный, и по марксистской теории у меня всегда были очень плохие отметки. Но вы не думайте, я очень рад, что все получилось не так, как я думал. Слава богу, что я ошибся.
– Кому слава? – удивленно переспросила Пропаганда Парамоновна.
– Он сказал: «Слава богу», – повторила мои слова Искрина Романовна.
– А никакого бога нет, – подскочил вдруг отец Звездоний и стукнул правой ногою в землю. – Совершенно никакого бога нет, не было и не будет. А есть только Гениалиссимус, который там, наверху, – Звездоний ткнул пальцем в небо, – не спит, работает, смотрит на нас и думает о нас. Слава Гениалиссимусу, слава Гениалиссимусу, – забормотал он как сумасшедший и стал правой рукой производить какие-то странные движения. Вроде крестился, но как-то по-новому. Всей пятерней он тыкал себя по такой схеме: лоб – левое колено – правое плечо – левое плечо – правое колено – лоб.
Все другие тоже остановились и тоже стали, повторяя те же движения, бормотать: «Слава Гениалиссимусу, слава Гениалиссимусу».
Я смотрел на них с удивлением и даже с некоторой опаской. Мне показалось, что все они, может быть, от жары слегка тронулись.
– Виталий Никитич, – услышал я озабоченный шепот. – Вам тоже следует перезвездиться.

Владимир Войнович "Москва 2042"

Уж солнце гаснуло, багровый блеск бросая,
На жниве кончилась работа полевая,
Радушные жнецы идут уже домой.
Один, во цвете лет, стоял передо мной.
Его жена мой взор красою удивляла,
С младенцем радостным счастливая играла
И в кудри темные вплетала васильки,
Колосья желтые и алые цветки.

Иван Иванович Козлов

Эрик! Это что-то значило! Я знал Эрика, и почему-то это было очень важно, что я знал его. Правда, это было давно. Но Эрик, которого я знал, все еще был для меня очень важен. Почему?
      Я ненавидел его, и это была одна из причин. Ненавидел его настолько, что даже мысль о том, что я могу его убить, была мне не в диковинку. Возможно, что когда-то я даже пытался это сделать.
      И между нами существовала какая-то связь, это я тоже знал. Родственная?
      Да, да. Именно это. Причем ни мне, ни ему не нравилось, что мы … братья. Я помнил… помнил…

Роджер Желязны "Девять принцев Амбера"

Бедняга уже представлял себя увенчанным за свои подвиги, по малой мере, короной Трапезундского царства; и, весь отдавшись во власть столь отрадных мечтаний, доставлявших ему наслаждение неизъяснимое, поспешил он достигнуть цели своих стремлений. Первым делом принялся он за чистку принадлежавших его предкам доспехов, некогда сваленных как попало в угол и покрывшихся ржавчиной и плесенью. Когда же он с крайним тщанием вычистил их и привел в исправность, то заметил, что недостает одной весьма важной вещи, а именно: вместо шлема с забралом он обнаружил обыкновенный шишак; но тут ему пришла на выручку его изобретательность: смастерив из картона полушлем, он прикрепил его к шишаку, и получилось нечто вроде закрытого шлема. Не скроем, однако ж, что когда он, намереваясь испытать его прочность и устойчивость, выхватил меч и нанес два удара, то первым же ударом в одно мгновение уничтожил труд целой недели

Мигель де Сервантес Сааведра "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский"

Они долго искали вблизи и вдали,
Проверяли все спуски и списки,
Но от храброго Булочника не нашли
Ни следа, ни платка, ни записки.

Недопев до конца лебединый финал,
Недовыпекши миру подарка,
Он без слуху и духу внезапно пропал  -
Видно, Буджум ошибистей Снарка!

Льюис Кэрролл "Охота на Снарка"

- Напрасно вы это затеяли, - сказала мать. - Оставайтесь  здесь. Мой муж теперь  уже  в  пути,  - продолжала она.  - Сегодня  вечером  я читала евангелие от Иоанна, а Полина в это время привязала к библии  ключ и держала
его  на весу. И  вот ключ повернулся. Это верная примета, что Годэн здоров и благополучен.

Оноре де Бальзак "Шагреневая кожа"