Да, это и составляло предмет моих размышлений. Шантильи, некогда сапожник с улицы Сен-Дени, помешавшийся на театре, недавно дебютировал в роли Ксеркса в одноименной трагедии Кребийона и был за все свои старания жестоко освистан.

Эдгар Аллан По, "Убийство на улице Морг"

   — Я обследовал Боготу, — сказал он, — и теперь дело стало для меня ясней. Я думаю, он излечим.
   — Я всегда на это надеялся, — ответил старый Якоб.
   — У него поврежден мозг, — изрек слепой врач.
   Среди старейшин пронесся ропот одобрения.
   — Но спрашивается: чем поврежден?
   Старый Якоб тяжело вздохнул.
   — А вот чем, — продолжал врач, отвечая на собственный вопрос. — Те странные придатки, которые называются глазами и предназначены создавать на лице приятную легкую впадину, у Боготы поражены болезнью, что и вызывает осложнение в мозгу. Они у него сильно увеличены, обросли густыми ресницами, веки на них дергаются, и от этого мозг у него постоянно раздражен, и мысли неспособны сосредоточиться.
   — Вот что? — удивился старый Якоб. — Вот оно как…
   — Думается, я с полным основанием могу утверждать, что для его полного излечения требуется произвести совсем простую хирургическую операцию, а именно удалить эти раздражающие тельца.
   — И тогда он выздоровеет?
   — Тогда он совершенно выздоровеет и станет примерным гражданином.
   — Да будет благословенна наука! — воскликнул старый Якоб и тотчас же пошел поделиться с Нуньесом своей счастливой надеждой.

Г.Дж.Уэллс, "Страна слепых"
(Кто не читал: нормальный человек попадает в изолированную долину, у жителей которой много поколений назад полностью атрофировались глаза. К изумлению пришельца, доказать им своё преимущество он так и не смог: настолько развиты оказались у аборигенов другие чувства (слух, осязание), что он казался им неловким и вообще недоразвитым: спотыкался там, где они ходили легко и свободно и т.п.)

Шурка задирает нос и рассматривает невысокий потолок.
— Нет, я не был болен. А у меня кролик заболел.
Бабушка сидит на кровати и роется в своем основном богатстве —
в деревянной коробке, в которой лоскутки, нитки, клубочки —
старые запасы бабушкины.
— Кролик заболел? Бедный! Как же ты?
— Ничего не поделаешь,— говорит Шурка серьезно, с боль-
шим трудом удерживая волнение в правом прищуренном глазу.
— А полечить если? — смотрит на Шурку бабушка.
— Полечить нечем,— шепчет Шурка.
— Лекарство нужно какое?
— Если бы пшена достать... полстакана пшена, и все.
— Хочешь, Шура, чаю? — спрашивает бабушка. — Смотри, там
чайник на плите, а вон стаканы. И мне налей.
Шурка осторожно укладывает фуражку на табуретку и неловко
возится у. высокой плиты. А бабушка с трудом подымается на
цыпочки и достает с полки розовый мешочек, в котором хранится
у нее пшено.

Канонический текст "Педагогической поэмы" Антона Макаренко.

Вытряхнув из мамы все, тетя Амели принималась за меня. Выглядело это примерно так:
— Сколько тебе, Ганс?
— Одиннадцать...
— Чего одиннадцать? Месяцев? Я же спрашиваю о твоем возрасте!
— А-а... Одиннадцать лет, конечно!
— Так и надо отвечать! Вот видишь, ты уже чему-то и научился у своей старой тети! — Обращаясь к маме: — Удивляюсь, Луиза, как это твой муж не замечает таких вещей! — Снова ко мне: — Сиди прямо, Ганс!..

Ханс Фаллада. "У нас дома в далекие времена".

Очень милая, уютная, "семейная" книга. У Фаллады еще есть "У нас дома в недавние времена", но ее вроде не переводили на русский язык.

Прочти громко, что там написано.

Буратино(и все вместе с ним читают). «Тарабарский король, и Карабас Барабас, и Дуремар, и кот Базилио, и лиса Алиса, и все полицейские и все, все, все, кто мучает детей, – провалитесь в тартарары…»
Раздается удар грома, сверкает молния, взвывает ветер.
Карабас. Буря, буря! Ветер рвет мою бороду…
Дуремар. Нас уносит ураган!
Тарабарский король. Мы проваливаемся в тартарары…
Темнота. Тишина. Снова свет. Исчезли Тарабарский король, Карабас Барабас, Дуремар, кот, лиса и полицейские.

Алексей Толстой, "Приключения Буратино". Только пьеса, та самая, где Буратино вместо нового театра попадает в СССР. И что, вы думаете, приключения Буратино закончились? А вот и нет. Он попал в список Литреса и сразу его не найдешь.
Я с них фигею... не с Буратино, конечно. И даже не с тарабарского короля.

Где-то снова завыли псы, и Николай затосковал. Налетел холодный ветер, загремел жестяным листом на крыше и умчался – но оставил после себя странный и неприятный звук, пронзительный далекий скрип где-то в стороне Литейного. Звук то исчезал, то появлялся опять и постепенно становился ближе – словно Шпалерная была густо посыпана битым стеклом, и кто-то медленно, с перерывами, вел по ней огромным гвоздем, постепенно придвигая его все ближе к двум последним светящимся точкам.

В. Пелевин "Хрустальный мир"

Салли поделилась с доктором своими тревогами и радостями. Набралось уже больше сорока тысяч долларов. Приходят совсем незнакомые люди и приносят ей кто сколько может. Вчера явились молодые моряки, по-видимому товарищи мистера Ричардсона, из одного с ним экипажа, и принесли деньги, собранные по подписке. Рабочие на заводе Милларда пустили просто шапку по кругу, и она вернулась к ее владельцу Беннету наполненная деньгами.

"Дети горчичного рая".

Так собирали деньги для выкупа арестованных, потому, что они были хорошие арестованные, а потом, как известно, уехали в СССР.

   Ипполит Матвеевич внимательно поглядел на перильца, за которыми стояла чета.
   – Рождение? Смерть?
   – Сочетаться, – повторил мужчина в пиджаке и растерянно оглянулся по сторонам.
   Девица прыснула. Дело было на мази. Ипполит Матвеевич с ловкостью фокусника принялся за работу. Записал старушечьим почерком имена новобрачных в толстые книги, строго допросил свидетелей, за которыми невеста сбегала во двор, долго и нежно дышал на квадратные штампы и, привстав, оттискивал их на потрепанных паспортах. Приняв от молодоженов два рубля и выдав квитанцию, Ипполит Матвеевич сказал, усмехнувшись: «За совершение таинства», – и поднялся во весь свой прекрасный рост, по привычке выкатив грудь (в свое время он нашивал корсет). Толстые желтые лучи солнца лежали на его плечах, как эполеты. Вид у него был несколько смешной, но необыкновенно торжественный. Двояковогнутые стекла пенсне лучились белым прожекторным светом. Молодые стояли, как барашки.
   – Молодые люди, – заявил Ипполит Матвеевич выспренно, – позвольте вас поздравить, как говаривалось раньше, с законным браком. Очень, оч-чень приятно видеть таких молодых людей, как вы, которые, держась за руки, идут к достижению вечных идеалов. Очень, оч-чень приятно!
   Произнесши эту тираду, Ипполит Матвеевич пожал новобрачным руки, сел и, весьма довольный собою, продолжал чтение бумаг из скоросшивателя № 2.
   За соседним столом служащие хрюкнули в чернильницы.

И.Ильф, Е.Петров, "Двенадцать стульев"