— Перестаньте орать. У вас крапивница. Аллергия. Вам противопоказано жрать клубнику в таких количествах.
   Виктор еще не понимал. Разглядывая свои руки, он бормотал: «Вы же сами говорили… волдыри… сыпь…»
   — Волдыри и от клопов бывают, — сказал Голем наставительно. — У вас идиосинкразия к некоторым веществам. И воображение не по разуму. Как и у большинства писателей. Тоже туда же — мокрец…
   Виктор почувствовал, что оживает. Обошлось, стучало у него в голове. Обошлось, кажется. Если обошлось, я не знаю, что сделаю. Курить брошу…
   — А вы не врете? — сказал он жалким голосом.
   Голем ухмыльнулся.
   — Выпейте же коньячку, — предложил он. — При аллергии нельзя пить коньяк, но вы выпейте. А то у вас уж очень жалкий вид.
   Виктор взял его рюмку, зажмурился и выпил. Ничего! Подташнивает немного, но это, надо понимать, с похмелья. Сейчас пройдет. И все прошло.
   — Милый писатель, — сказал Голем. — Чтобы стать архитектором, одних волдырей недостаточно.

АБС, "Гадкие лебеди"

   Отец валялся в углу. Вдруг он приподнялся на локте, прислушался, наклонив голову набок, и говорит едва слышно:
   — Топ-топ-топ — это мертвецы… топ-топ-топ… они за мной идут, только я-то с ними не пойду… Ох, вот они! Не троньте меня, не троньте! Руки прочь — они холодные! Пустите… Ох, оставьте меня, несчастного, в покое!..
   Потом он стал на четвереньки и пополз и все просит мертвецов, чтоб они его не трогали; завернулся в одеяло и полез под стол, а сам все просит, потом как заплачет! Даже сквозь одеяло было слышно.

Марк Твен, "Приключения Гекльберри Финна"

   Полицейский стоял подле Майкла Нэша, наручники на руках Нэша были защелкнуты за перила. Нэш начал раскачиваться и бормотать:
   — Тили-тили-тошки, танцуют резво ножки, раз, два, три, четыре, пять — постарайся их поймать... Первый на базар пошел, второй остался дома. Спой еще, мама, у меня ведь десять пальчиков.

Мэри Хиггинс Кларк, "Любит музыку, любит танцевать" (сцена поимки маньяка-убийцы)

   Бывает, что человек в один день вырастает так, как другой не вырастет в десять лет. Став женихом, я сразу же почувствовал себя взрослым; как будто тот же, что и раньше, и все же не тот. От приятеля-мальчишки и до самого реб Зораха, все стали вдруг глядеть на меня с почтением — как-никак жених при часах! И отец перестал на меня кричать. А о порке и разговору не могло быть. Как это можно вдруг выпороть жениха с золотыми часами в кармане? Позор перед людьми и срам для себя! Правда, в школе у нас однажды высекли жениха, Элю, за то, что он катался на льду вместе со всеми мальчишками. Об этой истории болтал потом весь город. Невеста, проведав о случившемся, рыдала так долго, пока жениху не отослали обратно акт обручения. А жених Эля с горя и со стыда хотел было топиться, да река к тому времени замерзла.

Шолом-Алейхем, "Скрипка"

   И прежде чем снова огласить бар жизнерадостными звуками случного стойла, Алекс обернулся к нам и пояснил:
   – Наш Вилли, он на учительнице женился!
   Мысль эта казалась Алексу чудовищно смешной. Тем временем Вилли, не имея возможности подтвердить или опровергнуть этот факт, покорился стихии. Он стоял, держа в руке старую фетровую шляпу с потеками пота на ленте, и его широкое лицо над жестким деревенским воротничком не выражало ничего.
   – Да, да – на учительнице! – подтвердил Алекс с прежним жаром.
   – Что ж, – сказал м-р Дафи, чьи опыт и такт выручали его в любой ситуации, – говорят, у учительниц эта штука на том же месте, что и у всех. – М-р Дафи вздернул губу над золотыми зубами, но не издал ни звука, ибо, будучи человеком светским и ненавязчивым, предпочитал высказать шутку и, полагаясь на ее внутреннюю ценность, спокойно ожидать аплодисментов публики.
   Алекс обеспечил аплодисменты. Я тоже внес свою лепту в виде улыбки, которая, наверно, выглядела болезненной. Лицо же Вилли было пустынно.

Роберт Пенн Уоррен, "Вся королевская рать" (прошу прощения за некоторую скабрезность цитаты, но это не я, это Дафи)

По роще калиновой, по роще осиновой, на именины к щенку,
В шляпе малиновой шел ежик резиновый с дырочкой в правом боку.

Были у ежика зонтик от дождика, шляпа и пара галош,
Божьей коровке, цветочной головке ласково кланялся еж.

Здравствуйте елки, на что вам иголки, разве мы волки вокруг,
Как вам не стыдно, это обидно, когда ощетинился друг.

Небо лучистое, облако чистое, на именины к щенку,
Ежик резиновый шел и насвистывал дырочкой в правом боку.

Дыркой в боку свистел..

Милая птица, извольте спуститься, вы потеряли перо,
На красной аллее, где клены алеют, ждет вас находка в бюро.

Небо лучистое, облако чистое, на именины к щенку,
Ежик резиновый шел и насвистывал дырочкой в правом боку.

Дыркой в боку свистел..

Много дорожек прошел этот ежик, а что подарил он дружку,
Об этом он Ване насвистывал в ванне дырочкой в правом боку.

Ю. Мориц

Но раны остаются ранами. Они заживают, рубцуются, и вроде бы ты о них уже забыл вовсе, а потом переменится погода, они и заноют.
АБС. За миллиард лет до конца света

Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир.
Он их высоких зрелищ зритель,
Он в их совет допущен был -
И заживо, как небожитель,
Из чаши их бессмертье пил!

ф.И. Тютчев

— Значит, вы считаете, что в чуме есть свои положительные стороны, что она открывает людям глаза, заставляет их думать?
Доктор нетерпеливо тряхнул головой:
— Как и все болезни мира.

Альбер Камю, "Чума".