— Я вас так понимаю, товарищ, что эта мебель для вас подхо-
дить?
— Эта мебель? — обрадовалась женщина. — Да это же прелесть
что за мебель!..
— Так в чем же дело? — сказал Калина Иванович. — Раз она к
вам подходить, а здесь стоит без последствия,— забирайте себе эту
мебель для ваших детишек.
Глаза взволнованной женщины, до того момента внимательно
наблюдавшие мимику Калины Ивановича, вдруг перевернулись
на месте и снова уставились на Калину Ивановича:
— Это как же?
— Обыкновенно как: выносите и ставьте на ваши подводы.
— Господи, а как же?
— Если вы насчет документов, то не обращайте внимания: най-
дутся паразиты, столько бумажек напишуть, что и не рады будете.
Забирайте.
— Ну а если спросят, как же я скажу, кто разрешил?
— Так и скажите, что я разрешил.
— Значит, вы разрешили?
— Да, я разрешил.
— Господи! — радостно простонала женщина и с легкостью моли
выпорхнула из комнаты.

"Педагогическая поэма"

   Она обняла его.
   — Давай лучше дурачиться, — сказала она. — Не надо так говорить в Страстную пятницу, это нехорошо. Я тебя очень люблю.
   — Н-да, — сказал он через минуту. — Все вы поете одинаково. И не воображай, что это дает тебе право лежать в чем мать родила рядом с женатым мужчиной.

Дж.Стейнбек, "Зима тревоги нашей"

Женатая жизнь для мужчины столь же губительна, как сигареты, а стоит много дороже.
Оскар Уайльд

- Ворчучело не  прикончишь,  -  твердил свое  Грегор.  Вновь  начинало
явственно вырисовываться красно-крапчатое чудище. Грегор перебирал в памяти
все свои полночные страхи.
     И тут (еще чуть-чуть - и стало бы поздно) все ожило в памяти.

     Управляемый автопилотом, корабль мчался к Земле. Ворчучело чувствовало
себя  на  борту  полновластным  хозяином.  Оно  вышагивало  взад-вперед  по
пустынным коридорам,  просачивалось сквозь  стальные  переборки в  каюты  и
грузовые отсеки,  стенало, ворчало и ругалось последними словами, не находя
себе ни единой жертвы.
     Звездолет  достиг   Солнечной  системы   и   автоматически  вышел   на
окололунную орбиту.
     Грегор  осторожно глянул  в  щелочку,  готовый в  случае необходимости
мгновенно снова нырнуть в  укрытие.  Однако зловещего шарканья ног не  было
слышно,  и ни под дверцей,  ни сквозь переборки не просачивался оголодавший
туман.
     - Все спокойно, - крикнул он Арнольду. - Ворчучела как не бывало.
     Друзья  прибегли к  самому  верному средству против  ночных  страхов -
забрались с головой под одеяла.
     - Говорил же я, что водяной пистолет тут ни к чему, - сказал Грегор.
     Арнольд одарил его кривой усмешкой и спрятал пистолет в карман.
     - Все равно,  оставлю на  память.  Если женюсь да если у  меня родится
сын, это ему будет первый подарок.
     - Нет уж,  своему я  припасу кое-что получше,  -  возразил Грегор и  с
нежностью похлопал по одеялу. - Вот она - самая надежная защита: одеяло над
головой.

Шекли. "Призрак-5"

Помогите, помогите!
У меня больной, спасите!
Он с утра затеял ссору,
Жить не может без конторы!
Градусник ему несите,
Валерьянку, аспирин,
Ему нужен карантин!
Доктора скорей ведите,
Санитаров позовите!
Капель крепких пропишите!
И таблеток горьких гору,
Чтоб не рвался он в контору!

Пауль Маар

Февраль. Достать чернил и плакать! 
Писать о феврале навзрыд, 
Пока грохочащая слякоть 
Весною черною горит.

Достать пролетку. За шесть гривен 
Чрез благовест, чрез клик колес 
Перенестись туда, где ливень 
Еще шумней чернил и слез.

Где, как обугленные груши, 
С деревьев тысячи грачей 
Сорвутся в лужи и обрушат 
Сухую грусть на дно очей.

Под ней проталины чернеют, 
И ветер криками изрыт, 
И чем случайней, тем вернее 
Слагаются стихи навзрыд. 

Б. Пастернак

Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце
            И синий кругозор.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце
            И выси гор.

Я в этот мир пришел, чтоб видеть море
            И пышный цвет долин.
Я заключил миры в едином взоре.
            Я властелин.

Я победил холодное забвенье,
             Создав мечту мою.
Я каждый миг исполнен откровенья,
             Всегда пою.

Мою мечту страданья пробудили,
              Но я любим за то.
Кто равен мне в моей певучей силе?
              Никто, никто.

Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце,
              А если день погас,
Я буду петь... Я буду петь о Солнце
              В предсмертный час!

Бальмонт. Оччень высокопарно.

Землю унавозили еще в августе.  Ее  давным-давно  глубоко  вспахали,  очистили  от
сорных трав, и она снова была готова взрастить пшеницу,  после  того  как  в
предыдущие годы трехлетнего севооборота на ней сеяли клевер и овес.

Золя, "Земля"