- Объясните мне, - сказал Дик, - чем был вызван мой успех?
- Вашим именем, - ответил Кэтсби, - Имя - главный предрассудок милорда. Если бы меня звали Ричардом, я завтра же был бы графом.

Роберт Льюис Стивенсон  "Черная стрела"

   Так прошло пять минут, десять. Таня словно забыла о Славике. Он догнал ее и пообещал, что больше не будет тянуть ногу. Она поставила его сзади всех. Он очень старался, шагал под команду и стучал палочками совершенно так, как другие. Но Таня остановила взвод и вывела его снова.
   — Ничего у нас с тобой, Русаков, не получится, — сказала она, первый раз называя его по фамилии. — Иди домой, а мы решим, кому передать барабан. Надо найти достойную кандидатуру. — Она была расстроена и сердилась.
   — Как же домой? — лепетал Славик. — За что?.. Все барабанят, а я домой… За что?.. Я больше не буду…
   — Кру-гом! — скомандовала ему Таня.
   Ей стало неловко от такой команды, и она повторила мягче:
   — Кругом, Огурчик, кругом! Тебе русским языком сказано: тянешь ногу.
   Она отвернулась, как будто его уже не было, и хлопнула в ладоши:
   — Подравнялись, ребятки! Вспомнили, где левая сторона! Налево шагом марш!
   Раздался оглушительный грохот.
   — Товарищ вожатая! — кричал Славик. — Мама говорит, у меня абсолютный слух! — Он, спотыкаясь, бежал вслед за ней со своим барабаном. — За что?.. Меня Нюра выйдет смотреть… Я больше не буду…
   Гремели двадцать два барабана.
   Славику лучше бы было идти домой, но он дожидался конца репетиции. А когда репетиция кончилась, у Тани явилась идея сделать барабанщиком Семку. Она отобрала у Славика барабан и палочки и, стараясь не смотреть на него, сказала:
   — Не теряйся, Огурчик. Я тоже не верю, что письмо написано твоей маме. Скоро Оля выйдет из больницы, и мы восстановим истину.
   Потом все ушли как-то сразу, и ребята из других отрядов ушли, и Таня с барабаном под мышкой, и, когда никого уже не было, Славику некоторое время мерещилось, что он слышит барабанную дробь. А когда он понял, что барабан у него отобрали навсегда и что ничем этого не поправишь, такая безнадежность навалилась на него, что он не смог даже заплакать...

Сергей Антонов, "Царский двугривенный". Такая повесть времён "оттепели".

Взвейтесь кострами бочки с бензином.
Мы - пионеры, дети грузинов.
Близится папа с толстым ремнём,
Клич пионера - давай удерём!
Клич пионера - давай удерём...

Детская переиначенная песня.

Нет, погоди немножко. —
Майор на секунду встал,
Как в детстве, двумя руками
Леньку к себе прижал: —
Идешь на такое дело,
Что трудно прийти назад.
Как командир, тебя я
Туда посылать не рад.
Но как отец... Ответь мне:
Отец я тебе иль нет?
— Отец, — сказал ему Ленька
И обнял его в ответ.

— Так вот, как отец, раз вышло
На жизнь и смерть воевать,
Отцовский мой долг и право
Сыном своим рисковать,
Раньше других я должен
Сына вперед посылать.
Держись, мой мальчик: на свете
Два раза не умирать.
Ничто нас в жизни не может
Вышибить из седла! —
Такая уж поговорка
У майора была.

К.Симонов, "Сын артиллериста"

   — Вы слишком уж благодарный слушатель, — сказал он. — Я начинаю сам верить в свои россказни.
   — О чем это вы?
   — Да о моем сверхъестественном чутье. Вот как раз сегодня оно и проявилось, с самого утра. Наверно, я просто видел сон, но уж очень все было явственно, даже волосы на загривке стали дыбом. Я не то чтобы думал, что на банк совершат налет. Я знал это наверняка. Лежу в постели и знаю — вот так все и будет. Мы затыкаем маленькие клинышки под сигнальные звонки в полу, чтобы не наступить на них нечаянно. И сегодня утром я прежде всего эти клинышки вынул. Такая во мне была уверенность, так я к этому был готов. Ну, как это объяснить?
   — Может, кто-нибудь собирался вас ограбить, и вы успели прочитать его мысли, а он взял и раздумал.

Джон Стейнбек, "Зима тревоги нашей"

Но на другой день газеты сообщили, что, несмотря на непрерывные поиски, милиционер Свистулькин нигде обнаружен не был. Незнайка обрадовался этому и понемножечку успокоился. Однако вечером совесть, по обыкновению, проснулась и начала упрекать его.
«А что я могу сделать? — оправдывался Незнайка. — Я же не виноват, что милиционер пропал».
«Ты не виноват, это правда, — соглашалась совесть. — Но ты ведь радовался, что он пропал. Разве можно чужой беде радоваться?»
«А какое тебе дело до этого? — возмущался Незнайка. — Зачем ты суёшь свой нос, куда тебя не просят?»
«Как это — какое дело? — удивлялась совесть. — Я хочу, чтоб ты был хороший, и всегда буду упрекать тебя, если ты будешь поступать скверно».

Носов. "Незнайка в Солнечном городе".

В одно окно смотрели двое.
Один увидел дождь и грязь.
Другой - листвы зелёной вязь,
Весну и небо голубое.

Утверждается, что это Омар Хайям. Не верю. У него либо про вино, либо про женщин, либо про Творца и звезды. В порядке убывания.

В семь-сорок он подъедет,
В семь-сорок он подъедет -
Наш старый наш славный
Наш аицын паровоз
Ведет с собой вагоны,
Ведет с собой вагоны
Набитые людями,
Будто скотовоз....

Трудно сказать чье авторство. Но известно всем. А это и есть, слава!

Эй, ты кто?»
  «Я — Братская ГЭС».
  «А, слыхала:
  ты первая в мире
  и по мощности,
  и т. п.

Евтушенко. "Братская ГЭС".