Но нет, нет! Лгут обольстители-мистики, никаких Караибских морей нет на свете, и не плывут в них отчаянные флибустьеры, и не гонится за ними корвет, не стелется над волною пушечный дым. Нет ничего, и ничего и не было! Вон чахлая липа есть, есть чугунная решетка и за ней бульвар... И плавится лед в вазочке, и видны за соседним столиком налитые кровью чьи-то бычьи глаза, и страшно, страшно... О боги, боги мои, яду мне, яду!..

Тоже "М. и М."

   Однако в тот момент Жирный ничего подобного не подозревал. Он знал только, что просидит под замком по меньшей мере две недели. Еще кое–что ему рассказали другие пациенты: за эти две недели графство Оранж выставит ему счет. Сумма, включая оплату за услуги палаты интенсивной терапии, превышала две тысячи долларов.
   Жирного отвезли в больницу графства, поскольку денег на частную клинику у него не было. Теперь он на собственной шкуре почувствовал, что быть сумасшедшим еще и стоит немалых денег – помимо того, что тебя держат взаперти. За сумасшествие тебе выставят счет, а если ты не хочешь или не можешь платить, подадут в суд, а если не выполнишь решение суда, то за оскорбление этого самого суда сядешь за решетку.
   Если вспомнить, что попытка самоубийства Жирного проистекала из глубокого отчаяния, прелесть его нынешнего положения как–то исчезает. Рядом с ним на кушетке из пластика и хрома толстая старуха продолжала сблевывать свои таблетки в пластиковый бачок, заботливо предоставленный администрацией. Подошедший санитар взял Жирного под локоть, чтобы отвести в отделение, где ему предстояло провести две недели. Это отделение называлось Северным. Жирный покорно последовал за санитаром из приемного отделения в Северное, где за ним снова защелкнули замок.
   «Вот гадство!» – сказал себе Жирный.

Филип Дик, "Валис"

       Нет, это было ни капли не страшно. Я недавно пообедал и выпил бутылку шампанского, — я чувствовал себя совсем одиноким, — и выпил, может быть, две или три, а может быть, даже четыре или пять рюмок виски. Поэтому я был тверд, как утес, и не более испуган, чем если бы лягушка прыгнула на меня.
       — Бу-у! — сказал я. — Пустяки. Вы чужой этому месту. Что вы делаете здесь?
       Я заметил, как он нахмурился.
       — Бу-у, — произнес он еще раз.
       — Бу-у, чорт бы вас взял! Вы член клуба? — продолжал я, и именно, чтобы показать, что мне нет никакого дела до него, я шагнул сквозь него и зажег свечу. — Так вы не член, — повторил я, глядя на него искоса.
       Он немного шевельнулся, чтобы выпутаться из меня, и его облик стал унылым.
       — Нет, — произнес он в ответ настойчивому вопросу моих глаз, — я не член клуба, я — призрак.
       — Хорошо, но это не дает вам права расхаживать по клубу. Разве тут есть кто-нибудь, кого вы желаете видеть, или что-нибудь в этом роде? — И я зажег свечу, делая это насколько возможно тверже, чтобы он по ошибке не принял некоторую мою неуверенность (причиной ее было виски) за признаки страха. Я повернулся к нему со свечой. — Что вы здесь делаете? — повторил я.
       Он опустил руки, перестал повторять свое "бу-у" и стоял смущенный и неуклюжий, дух хилого, глуповатого, болтающегося без цели молодого человека.
       — Я преследую, — произнес он.

Г.Дж.Уэллс,"Неопытное привидение"

Есть люди, которые считают неправильным использовать старую посуду во время чайной церемонии и что нужно подавать на стол новую и чистую. Есть также те, кто, наоборот, из-за недостатка средств использует только такую посуду. И те, и другие ошибаются, ибо старой посудой пользуются и бедные в силу скромного достатка, и богатые в силу ценности этой посуды». Слуга подобен посуде, ибо он приобретает свою ценность и поднимается от людей простых к высшему сословию. В то же время ошибочно полагать, будто человек без родословной не сможет выполнять ту же работу, что и наследник старинного рода, равно как и считать, что из простого солдата никогда не выйдет полководца.

Ямамото Цунэтомо   "Кодекс Бусидо"

За этот период, пожалуй, самую яркую страницу в истории трансатлантических перелётов после Элкока и Уиттен-Брауна вписал Чарльз Август Линдберг. Свою головокружительную (в буквальном смысле) карьеру Линдберг начал с выступлений на ярмарках, где он разгуливал по плоскостям летающих самолётов, делал на них всевозможные акробатические трюки, прыгал с парашютом. Потом, научившись управлять самолётом, он продолжал выступать на ярмарках, демонстрируя фигуры высшего пилотажа и собирая толпы любителей острых ощущений. За своё гусарство в воздухе Линдберг получил кличку "летающий глупец".

С. И. Белкин   "Голубая лента Атлантики"

Взрослые и дети — два разных народа, вот почему они всегда воюют между собой. Смотрите, они совсем не такие, как мы. Смотрите, мы совсем не такие, как они. Разные народы — «и друг друга они не поймут».

Рэй Дуглас Брэдбери    "Вино из одуванчиков"

Я видел в вышине на светлых облаках
Семь грозных ангелов, стоявших перед Богом
В одеждах пламенных и с трубами в руках.
Потом еще один предстал в величье строгом,
Держа кадильницу на золотых цепях;
Горстями полными с улыбкой вдохновенной
На жертвенный алтарь бросал он фимиам,
И благовонный дым молитвою смиренной,
Молитвой праведных вознесся к небесам...

Дмитрий Мережковский