Инклер написал(а):Коротков придвинулся к краю сцены, чуть-чуть прищурил серьезные красивые глаза:
— Надо, хлопцы, работать… По-другому нужно работать… Понимаете?
— Понимаем, — закричали горячо пацаны и крепко захлопали, провожая со сцены Короткова.
На другой день я их не узнал. Отдуваясь, кряхтя, вертя головами, они честно, хотя и с великим трудом, пересиливали извечную человеческую лень. Они увидели перед собой самую радостную перспективу: ценность человеческой личности.
— Так ты хотел бы стать святым? — снова переспросил Мемног и поощрительно оглянулся на своих товарищей, которые тем временем поднялись с мест.
— Конечно, сын мой.
— Ну, так мы тебе поможем!
— Каким же образом, милые мои овечки? — спросил, улыбаясь, отец Орибазий, радуясь наивной горячности своей верной паствы.
В ответ Мемноги осторожно, но крепко взяли его под руки и сказали:
— Таким, отче, какому ты сам нас научил.
Затем они сперва содрали ему кожу со спины и намазали это место горячей смолой, как сделал в Ирландии палач со святым Иакинфом, потом отрубили ему левую ногу, как язычники святому Пафнутию, потом распороли ему живот и всунули туда охапку соломы, как блаженной Елизавете Венгерской, после чего посадили его на кол, как святого Гугона, переломали ему все ребра, как сиракузяне святому Генриху Падуанскому, и сожгли медленно, на малом огне, как бургундцы Орлеанскую Деву. После этого отдышались, умылись и начали горько оплакивать своего утраченного пастыря. На этом я их и застал, когда, объезжая все звезды епархии, попал в этот приход. Когда я услышал о происшедшем, волосы у меня встали дыбом, и, ломая руки, я вскричал:
— Негодные бродяги! Ада для вас мало! Знаете ли вы, что навек погубили свои души?
— А как же, — ответили они, всхлипывая, — знаем!
Тот же старый Мемног встал и сказал мне:
— Досточтимый отче, мы хорошо знаем, что обречены гореть и мучиться до скончания веков, и чтобы решиться на свое дело, мы выдержали страшную душевную борьбу; но отец Орибазий неустанно повторял нам, что нет ничего такого, чего добрый христианин не сделал бы для своего ближнего, что нужно отдать ему все и на все быть для него готовым. Поэтому мы покорились, хотя и с великим отчаянием, и думали только о том, чтобы дражайшему нашему отцу Орибазию доставить мученический венец и святость.
Станислав Лем, "Звёздные дневники Ийона Тихого. Путешествие двадцать второе"
