Л ю б о в ь (сделала движение выхватить револьвер). Пулю на тебя жаль тратить: считанные.
П а н о в а. Вот теперь мы на «ты» и поговорим душа в душу. (Приблизив к ней лицо, говорит тихо, проникновенно.) Ты хуже гадины. Смертельно ненавижу твои глаза, позеленевшие от вековой злобы… Твои чешуйки-морщинки на лбу, сдавившем убогую, отравленную мыслишку! Губы твои извиваются, как гадёныши… Гидра многомиллионная! Ненавижу… на всю жизнь!
Л ю б о в ь. Это всё, что осталось тебе в жизни, гад с вырванным жалом. Уползай с нашей земли!
П а н о в а. Ползайте по ней, вши тифозные!

К.А.Тренев, "Любовь Яровая"

Еще был вариант перевода "вода в колене".

С последним ударом неизвестно откуда слышавшихся часов молчание упало на толпы гостей. Тогда Маргарита опять увидела Воланда. Он шел в окружении Абадонны, Азазелло и еще нескольких похожих на Абадонну, черных и молодых. Маргарита теперь увидела, что напротив ее возвышения было приготовлено другое возвышение для Воланда. Но он им не воспользовался. Поразило Маргариту то, что Воланд вышел в этот последний великий выход на балу как раз в том самом виде, в каком был в спальне. Все та же грязная заплатанная сорочка висела на его плечах, ноги были в стоптанных ночных туфлях. Воланд был со шпагой, но этой обнаженной шпагой он пользовался как тростью, опираясь на нее.

М.Б., "М. и М."

На волоске судьба твоя,
Враги полны отваги,
Но, слава Богу, есть друзья,
Но, слава Богу, есть друзья,
И, слава Богу, у друзей
Есть шпаги!

Из фильма "Д'Артаньян и три мушкетера"

     — Если это так, бесполезно продолжать борьбу, — проговорил  д'Артаньян, в  отчаянии опуская руки. — Лучше уж я пущу  себе пулю в лоб и сразу  положу всему конец!
     — К  этой глупости всегда успеешь прибегнуть, — заметил  Атос, — только она ведь непоправима.
     —  Но  мне  не  миновать  гибели, имея  таких  могущественных врагов, — возразил  д'Артаньян.  —  Во-первых,  незнакомец  из Менга,  затем де  Вард, которому я нанес три удара  шпагой,  затем  миледи, тайну которой я случайно раскрыл, и, наконец, кардинал, которому я помешал отомстить.
     — А много ли их? Всего только четверо! — сказал Атос. — И нас ведь тоже четверо. Значит, выходит, один на одного...

"Три мушкетера". И не фильм, а прямо-таки роман А.Дюма

На душе и легко, и тревожно,
Мы достигли чудесной поры,
Невозможное стало возможным:
Нам открылись иные миры.
Только б мы их пределов достичь не смогли,
Если б сердцем не слышали голос вдали.

"Я — Земля", популярная советская песня, стихи Евг. Долматовского

К изумлению моему и немалому беспокойству, Квикег дал мне понять, что он успел подробно проконсультироваться с Йоджо — так звали его чёрного божка — и что Йоджо три или четыре раза подряд повторил ему одно указание и всячески на нём настаивал: вместо того чтобы нам с Квикегом вдвоём идти на пристань и объединёнными усилиями выбирать подходящее китобойное судно, вместо этого Йоджо настоятельно предписывал мне взять выбор корабля полностью на себя, тем более что Йоджо намерен был нам покровительствовать и с этой целью уже заприметил один корабль, на котором я, Измаил, действуя сам по себе, обязательно остановлю свой выбор, как будто бы тут всё дело чистого случая; и на это самое судно мне надлежало не медля наняться, независимо от того, где будет в это время Квикег.

Герман Мелвилл, "Моби Дик, или Белый Кит"

По утрам просыпаются птицы,
Выбегают в поле газели,
И выходит из шатра европеец,
Размахивая длинным бичом.

Он садится под тенью пальмы,
Обвернув лицо зеленой вуалью,
Ставит рядом с собой бутылку виски
И хлещет ленящихся рабов.

Мы должны чистить его вещи,
Мы должны стеречь его мулов,
А вечером есть солонину,
Которая испортилась днем.

Слава нашему хозяину европейцу,
У него такие дальнобойные ружья,
У него такая острая сабля
И так больно хлещущий бич!

Слава нашему хозяину европейцу,
Он храбр, но он не догадлив,
У него такое нежное тело,
Его сладко будет пронзить ножом!

Н.Гумилев, "Невольничья"