Ой, как я очень это богатство люблю и уважаю!..

М/ф "Падал прошлогодний снег"

Итак, князя Отто ждала группа известных геологов и  минералогов  из Парижа и Берлина,  соответственно  случаю  в полном  параде,  ибо никто  так не любит надевать все свои знаки отличия, как ученые, — это  известно  всякому,  кто хоть  раз побывал на званом вечере Королевской академии.

Гилберт Кийт Честертон, "Волшебная сказка отца Брауна"

Тогда он сошелся с Массеной — с этим черноволосым и светлоглазым холериком и впрямь можно было подружиться, — но Пирксу всегда было нелегко с холериками, так как в глубине души он им не очень-то доверял. С Массеной вечно что-то случалось: он требовал заглядывать себе в горло, заявлял, что будет перемена погоды, потому что кости ломит (никаких перемен не происходило, но он все равно продолжал их предсказывать), утверждал, что страдает бессонницей, и каждый вечер демонстративно искал таблетки, которые почти никогда не глотал — просто на всякий случай клал их рядом с постелью, а утром клялся Пирксу, который допоздна засиживаясь над книжкой, прекрасно слышал его храп, что всю ночь даже глаз не сомкнул (сдается, он и сам в это верил).

Станислав Лем, "Несчастный случай"

   Рубоносов остановился перед шкафом, за которым дрожала и билась Ванда.
   — Прятаться от меня, ясен колпак! — заговорил он медленно, со свирепыми ударениями на словах, весь багровый от негодования: — Ну ладно, подожди, я тебя иначе доеду.
   Ванда притихла и прислушивалась.
   — От меня не спрячешься, курицына дочка! — продолжал Владимир Иваныч, видимо, подыскивая угрозу пострашнее: — Я знаю, что с тобой сделать. Вот погоди, уже ночью, как только ты заснешь, заползет тебе червяк в глотку. Слышишь, курицына дочка, червяк!
   Владимир Иваныч сделал на слове червяк грозное, рявкающее ударение и сердито бросил плетку на пол. Из-за шкафа глядели на него, не отрываясь, черные широкие глаза и неподвижно смуглело побледневшее лицо.
   — Будешь ты у меня знать! — говорил Рубоносов. — Вползет червяк прямо в глотку, ясен колпак! Так по языку и поползет. Он тебе все чрево расколупает. Он тебя засосет, миляга!
   Ванда чутко, внимательно слушала: ее испуганные глаза неподвижно мерцали среди теней, окутывающих ее в пыльном, темном углу за шкафом. А Владимир Иваныч повторял свои странные злобные угрозы, и Ванде из ее душного угла он казался похожим на чародея, напускающего на нее таинственные наваждения, неотразимые и ужасные.

Ф.Сологуб, "Червяк". Жуткий такой рассказ. Ванда, гимназистка, жила в доме учительницы (и еще несколько девочек там было), случайно разбила чашку, а идиот-муж хозяйки, чиновник, разбушевался, ну и наговорил про червяка. Больше в порядке "шутки", но девочка поверила и, под влиянием самовнушения, быстро угасла и умерла.

     Дэвид пытался остановить ее.
     — Нет, дай мне закончить, — хрипло сказала она,  глядя  на  стену. —
Когда я выбежала из комнаты, я думала, все  это  просто.  Дети  задыхаются каждый день, никто бы и не догадался. Но когда я вернулась, чтобы  застать его мертвым, Дэвид, он был жив! Да, он  перевернулся  на  спину,  дышал  и улыбался! После этого я не могла прикоснуться к нему. Я бросила его  и  не приходила даже кормить. Наверное, о нем заботится кухарка, не знаю. Я знаю только, что своим криком он не давал мне спать, и я мучилась  все  ночи  и металась по комнате, а теперь я больна. А он лежит и думает, как бы  убить меня. Проще — он понимает, что я слишком много знаю о нем. Я не люблю его, между нами нет никакой защиты и не будет никогда.

Рэй Брэдбери, "Маленький убийца". (Один из жутких рассказов — патологических "закидонов" писателя, коих у него изрядно)

     — Она сделала это так спокойно, — недоуменно произнес мистер Лимен. — Просто подошла ко мне, когда я лежал на диване — был  вторник,  часа  два пополудни — и сказала: "Вставай, Эндрю!" А когда я открыл глаза,  стукнула меня молотком. О, боже...
     — Но зачем? — спросила мисс Фрэмуэлл.
     — Просто так, без причины. Она вообще была вспыльчивой.
     — Но почему она решилась на такое?
     — Я же вам говорю — просто так.
     — Она была сумасшедшая?
     — Возможно. Да, скорее всего.
     — Вы подали на нее в суд?
     — Нет. В конце концов, она не ведала, что творит.
     — И не ударили ее?
     Мистер Лимен прервался, заново переживая — так ясно, так  подробно  — все, что он тогда почувствовал. Потом попытался передать словами.
     — Нет.  Я,  помнится,  встал...  да,  я  встал  и  спросил:  "Что  ты делаешь?", а потом, спотыкаясь, пошел мимо нее к зеркалу. Я  увидел  дыру, очень глубокую, из нее текла  кровь.  Я  выглядел,  как  индеец  в  боевой раскраске. А она, моя супруга, просто стояла и смотрела.  Потом  завизжала от ужаса, швырнула молоток на пол и выскочила из комнаты.

Рэй Брэдбери, "Шлем"

Когда же надо подслужиться,
И он сгибался вперегиб:
На куртаге ему случилось обступиться;
Упал, да так, что чуть затылка не пришиб;
Старик заохал, голос хрипкой;
Был высочайшею пожалован улыбкой;
Изволили смеяться; как же он?
Привстал, оправился, хотел отдать поклон,
Упал вдругорядь — уж нарочно,
А хохот пуще, он и в третий так же точно.
А? как по вашему? по нашему — смышлен.

"Горе от ума"

   Нина Карнаухова не приготовила урока по алгебре и решила не идти в школу.
   Но, чтобы знакомые случайно не увидели, как она во время рабочего дня болтается с книгами по городу, Нина украдкой прошла в рощу.
   Положив пакет с завтраком и связку книг под куст, она побежала догонять красивую бабочку и наткнулась на малыша, который смотрел на нее добрыми, доверчивыми глазами.
   А так как в руке он сжимал букварь с заложенной в него тетрадкой, то Нина смекнула, в чем дело, и решила над ним подшутить.
   — Несчастный прогульщик! — строго сказала она. — И это с таких юных лет ты уже обманываешь родителей и школу?
   — Нет! — удивленно ответил малыш. — Я просто шел на урок. Но тут в лесу ходит большая собака. Она залаяла, и я заблудился.
   Нина нахмурилась. Но этот малыш был такой смешной и добродушный, что ей пришлось взять его за руку и повести через рощу.
   А связка Нининых книг и завтрак так и остались лежать под кустом, потому что поднять их перед малышом теперь было бы стыдно.
   Вышмыгнула из-за ветвей собака, книг не тронула, а завтрак съела.
   Вернулась Нина, села и заплакала. Нет! Не жалко ей было украденного завтрака. Но слишком хорошо пели над ее головой веселые птицы. И очень тяжело было на ее сердце, которое грызла беспощадная совесть.

А.Гайдар, "Совесть"