-- Все события неразрывно связаны в лучшем из  возможных миров. Если бы
вы не были  изгнаны из  прекрасного замка здоровым пинком в  зад за любовь к
Кунигунде, если  бы не  были  взяты инквизицей, если бы не обошли пешком всю
Америку, если бы  не проткнули шпагой барона, если бы не потеряли всех ваших
баранов  из славной страны Эльдорадо,  --  не есть бы вам сейчас ни лимонной
корки в сахаре, ни фисташек.
     -- Это вы хорошо сказали, -- отвечал Кандид, -- но надо возделывать наш
сад.

Вольтер. "Кандид, или Оптимизм"

А ведь Пушкин наверняка читал "Кандида". Это было то, что потом назвали бестселлером...

Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но барана стоит только перестать думать, что всё, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, сто происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, - и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном.

Л. Толстой    "Война и мир"

Гм... жизнь!.. Беда, как дорожат все жизнью!
Любой калека вес ей придает
Такой, как будто бы спасенье мира
И исцеленье душ людских ему
Возложено на немощные плечи.
Готовы жертвовать они, но только
Не жизнью, нет! Она всего дороже!

Генрик Ибсен

Когда простого черного хлеба
Не хватает населению,
То все равно, какое небо -
Оранжевое ли, сиреневое.

Н. Глазков

Далекий, тревожный свисток парома, нагруженного товарными вагонами из Уиннемака, Айовы и с калифорнийских плато, разбудил его, и улыбка тронула его квадратное лицо, потому что он смутно верил, что когда-нибудь тоже сядет в поезд и в какой-нибудь тихой долине обретет самоуважение и душевный покой.

Синклер Льюис, "Гидеон Плениш".

Не нравится мне эта книга, и никогда не нравилась. Может, она слишком американская? Я никогда не понимал, что же делает главный герой - профессиональный филантроп. И нет ехиднейшей сатиры Льюиса.

Как тебя зовут, Джон?
— Что такое? Почему вы спрашиваете? Вы же знаете: меня зовут Джон Майнард, — с удивлением промолвил мулат.
— Фу, дурень, мы спрашиваем, как твое индейское имя. Меня зовут Горящая Стрела, а Бэна — Натянутый Лук, — начал объяснять Вик. — Ты должен обязательно назваться каким-нибудь индейским именем — так гораздо интереснее.
— А, вот оно что… — промямлил Джон, не выказывая никакого интереса. — Я… я еще не думал об этом.
— Хочешь, мы тебе придумаем? — тотчас же вызвался Вик. — У нас папа — мастер на такие выдумки… Па, придумай Майнарду красивое индейское прозвище, — обратился он к отцу.
Старший Квинси бросил взгляд на скучающую физиономию Джона, потом незаметно подмигнул сыновьям.
— Прозвище молодому джентльмену? — сказал он. — Что же, можно придумать.
Квинси сделал вид, что задумался.
— Кажется, нашел, — заявил он спустя минуту. — Долгий Зевок — вот что я предлагаю. Как, подойдет? — И он рассмеялся.
Сыновья вторили ему, хохоча во все горло:
— Долгий Зевок, вот это здорово! Молодец, па, сразу подметил! Ха-ха-ха! Долгий Зевок!
Джон немного растерянно поглядывал на них.
— Это действительно остроумно, — сказал он, неуверенно улыбаясь. — Кажется, я действительно постоянно зеваю. Можно мне к вам в компанию? А то я все один да один, никто меня не берет с собой.

"Дети горчичного рая", конечно.

Литературное творчество не было для Бальзака необходимостью, и он никогда не воспринимал его как некую миссию. Он рассматривал писательство только как одну из многих возможностей выбиться, чтобы посредством денег и славы завоевать мир.

Стефан Цвейг, "Бальзак".

Итак, напрасно было бы требовать от нас изложения всей истории и теории Игры: подобная задача не по плечу и куда более искушенным и достойным авторам. Решение ее – удел будущего, если, разумеется, к тому времени сохранятся как источники, так и духовные предпосылки. Еще того менее наш труд может служить учебником Игры – таковой вообще никогда не будет написан. Правила этой Игры игр усваиваются только обычным, предписанным путем, на что уходят годы, и никому из посвященных не придет на ум упрощать или облегчать процесс их усвоения.

Гессе, "Игра в бисер"