— А ну-ка, займись, — сказал Роман. — Дано: запах селедочного рассола, интенсивность шестнадцать микротопоров, кубатура... — Он оглядел комнату.   — Ну, сам сообразишь, год на переломе, Сатурн в созвездии Весов... Удаляй!
   Я почесал за ухом.
   — Сатурн... Что ты мне про Сатурн... А вектор магистатум какой?
   — Ну, брат, — сказал Ойра-Ойра, — это ты сам должен...

АБС, "Понедельник..."

И затеялся смутный, чудной разговор,
Кто-то песню орал, да гитару терзал,
И припадочный малый — придурок и вор —
Мне тайком из-под скатерти нож показал.

В.С.Высоцкий

Ничего у нас с тобой не получится.
Как ты любишь голубой мукой мучиться!
Видишь, я стою босой перед вечностью, 
Так зачем косить косой — человечностью?

Ю.Кукин, "Гостиница"

   — Сейчас я расскажу такое, что заинтересует вас, молодой человек. Так вот, неподалеку находилось нечто вроде амбулатории или небольшой клиники. Мы прокладывали там широкую, удобную дорогу. И как-то солнечным и ветреным днем, когда война уже шла к концу, мы увидели на нашей, еще не законченной дороге огромный грузовик марки «хорьх». Он ехал очень медленно, со скоростью прогуливающегося человека, огибая кучи гравия и выбоины. В кузове стояли десятка два молодых, красивых, смеющихся девушек. Они махали нам руками, платками, посылали воздушные поцелуи. На вопросы — куда едут, они ответили, что на курсы, окончив которые, станут сиделками. Девушки были разных национальностей, но раненых становилось все больше из-за поражений на Восточном фронте, и поэтому неудивительно, что не хватало сиделок. Они проехали мимо нас, как волшебное видение, и еще долго каждый из нас выполнял свою работу, словно в сонной одури, спрашивая себя, сможет ли он еще когда-нибудь в жизни пойти с такой девушкой выпить рюмочку вина. И вот через несколько часов грузовик показался снова. Возвращался он так же медленно, мы прервали работу, чтобы приветствовать девушек, но их не было. Машина везла что-то, прикрытое большим зеленым брезентом. Вдруг грузовик остановился прямо возле нашей группы из-за какого-то препятствия, и один из нас, подгоняемый любопытством, подбежал к машине, откинул брезент... они лежали там...
   — Убили, — охнула Анка.
   — Не только, — усмехнулся он. — Они лежали голые, все серо-синие, скорчившись. У них взяли всю кровь, до последней капли. Для армии. На фронте было много раненых, не хватало крови...

Анджей Брыхт, "Дансинг в ставке Гитлера"

Из броневика взвились три ракеты, военный голос проревел: «Танки справа, укрытие слева! Экипаж, в укрытие!» И кто-то сейчас же подхватил косноязычно: «Бабы слева, койки справа! Эк-кипаж, по к-койкам!» И раздались ржание и топот, совершенно уже нечеловеческие, словно табун племенных жеребцов бился и лягался в этой железной коробке в поисках выхода на простор, к кобылам.

АБС, "Улитка на склоне"

     Тревожный звонок — и все бросаются к столбам, охватывают их в обнимку, ныряют  по  ним в  нижний сарай, и в  несколько  секунд  — каждый  на своем определенном  месте  автомобиля:  каску  на  голову, прозодежду  надевают на полном ходу летящего по улице автомобиля.
     И вдруг:
     — Пожарники едут! Пожарники едут! — кричит кучка ребятишек.
     В  первый  раз  в  жизни  я услыхал  это  слово в  конце  первого  года империалистической войны,  когда  население нашего  дома, особенно надворных флигелей, увеличилось беженцами из Польши.
     Меня, старого  москвича и,  главное, старого  пожарного,  резануло  это слово.  Москва, любовавшаяся  своим знаменитым пожарным  обозом — сперва на красавцах  лошадях, подобранных по  мастям, а потом бесшумными автомобилями, сверкающими медными шлемами, — с гордостью говорила:
     — Пожарные! И вдруг:
     — Пожарники!
     Что-то мелкое, убогое, обидное.

В.А.Гиляровский, "Москва и москвичи"

Смешиночку эту невидную
Наверное, ветер принёс.
И граждане очень солидные
Смеются буквально до слёз.
Проходят с весёлыми лицами,
Признать не хотят тишины.
И вот уж хохочет милиция
В лице своего старшины.

Р.Рождественский, текст песни "Смешинка"

Жил на свете стаpичок
Маленького pоста,
И смеялся стаpичок
Чpезвычайно пpосто:
    "Ха-ха-ха
    Да хе-хе-хе,
    Хи-хи-хи
    Да бyх-бyх!
    Бy-бy-бy
    Да бе-бе-бе,
    Динь-динь-динь
    Да тpюх-тpюх!"

Раз, yвидя паyка,
Стpашно испyгался.
Hо, схватившись за бока,
Гpомко pассмеялся:
    "Хи-хи-хи
    Да ха-ха-ха,
    Хо-хо-хо
    Да гyль-гyль!
    Ги-ги-ги
    Да га-га-га,
    Го-го-го
    Да бyль-бyль!"

А yвидя стpекозy,
Стpашно pассеpдился,
Hо от смеха на тpавy
Так и повалился:
    "Гы-гы-гы
    Да гy-гy-гy,
    Го-го-го
    Да бах-бах!
    Ой, pебята не могy!
    Ой, pебята,
    Ах-ах!"

Даниил Хармс, "Весёлый старичок"

У излучины реки,
В домике у моста,
Жил высокий гражданин,
Маленького роста...

Раз в морозный зимний день,
Утречком, под вечер,
Изнывая от жары,
Вышел он на речку.

Только удочку свою,
Он забросил ловко:
Глядь, зелёный крокодил,
Синий, как морковка.

Долго бились, наконец,
Крокодил смирился.
И по берегу, ползком,
Лихо вскачь пустился.

Через поле,через лес,
Сквозь густые ёлки.
Вдруг, откуда ни возьмись,
Налетели волки.

И от страха гражданин
Громко разревелся.
Но не дрогнул крокодил,
Даже не наелся.

И на радости такой,
Шустро к дому скачут.
Поселился наш герой
В конуре собачьей.

Всех он будит по утрам,
Крыс, мышей гоняет.
А когда чужой зайдёт,
Он свирепо лает.

Всё как было рассказал,
Я вам честь по чести.
Если слово хоть соврал,
Лопнуть мне на месте.

М/ф "Небылицы". Автора тоже не знаю